— Пятнадцать человек на сундук мертвеца, — отозвался мастер. И посоветовал: — Больше никому не рассказывай.
— Почему? У нас весь квартал об этом до сих пор говорит. Та милиция с её люком рядом.
Мастер продолжал молчаливо работать. Наконец он кончил возиться с двигателем, электропроводкой, свечами. Залез в салон, включил зажигание. Мотор тотчас зарокотал ровно и чётко. Потом машина двинулась, встала над смотровой ямой. Мастер спустился в неё с зажжённым фонариком в руке. Стал шуровать там, побрякивая инструментами.
— Спасибо, — громко сказал я. — По-моему, все в порядке.
— Сиди и жди, — глухо донеслось из ямы. — Тут у тебя делов невпроворот.
Он работал не покладая рук, а я с нарастающей тревогой думал о том, что денег у меня маловато…
В конце концов мастер слил из двигателя старое масло, залил новое. Потом забрался в салон, сел за руль, снова включил зажигание, распахнул правую дверцу, позвал:
— Садись со мной!
Я поднялся, распрямил затёкшую спину, подошёл, сел рядом, спросил:
— Сколько я должен? — и полез в карман за деньгами. Мастер молча включил фары, повёл машину к выезду из гаража.
— Спасибо. Я сам, — робко сказал я.
— Сам-сам! Ты мне все тачки переколотишь.
Когда мы выехали, увидели — падает снег. Оба вылезли наружу, вдохнули свежего воздуха. Я снова полез за деньгами.
— Оставь, — сказал мастер. — Мне твои деньги, что слону дробина.
Ошеломлённый, я попрощался, стал садиться за руль, и тут-то он сказал:
— Эти двое угонщиков и были два твоих милиционера… Пятнадцать человек на сундук мертвеца. Те самые.
Только вышли из лифта и меня быстро повели куда-то налево по длинному коридору, как откуда-то сзади нас нагнала толпа.
Тощие существа женского рода, одетые в короткие маечки и блузки так, что между их окончаниями и джинсами виднелись оголённые пупки и поясницы, сперва притормозили и тотчас побежали рядом, повернув к нам головы.
Их было человек пятнадцать. Поразительно одинаковые, они безмолвно семенили рядом, стараясь поймать мой взгляд, хоть как-то обратить на себя внимание.
— За кого они меня принимают? — спросил я своего сопровождающего.
— Кыш! — крикнул он. — Пошли вон!
Девицы на миг приотстали, чтобы через секунду снова нагнать.
В их безмолвной массе, нагловатом топотке было что-то хищное, крысиное.
Вдруг я увидел точно такую же стаю. Она бежала навстречу, конвоируя известного эстрадного певца, которого вели к выходу.
— Кто они такие? — спросил я моего провожатого.
— Из Подмосковья, со всей России, — сказал он. — Пытаются устроить своё счастье. Только чтобы получить пропуск сюда, жертвуют девичьей честью.