Это была наглядная демонстрация благополучия. Вряд ли кто из этих людей покусился бы на мой багаж, тем более что зал иногда пересекали двое полицейских. И я злился на себя, добровольно избравшего роль сторожевой собаки.
Порой из глубины темноватого коридора возникала фигура какой-то на редкость безликой женщины. С безразличным видом она обходила зал, как бы невзначай осматривала углы, урны, поглядывала на меня, мою тележку и вновь исчезала в таинственном коридоре. Нетрудно было догадаться, что она — агент секретной службы.
То вытягивая ноги и откидывая назад на спинку кресла затёкшее тело, то подбираясь при очередном приливе пассажиров, слушая объявления по радио на английском и испанском языке о начале регистрации на очередной рейс, я старался поддаться своеобразному очарованию благодушной, почти праздничной атмосферы.
Впервые объявили о задержке рейса в Женеву. Несколько суетливая дама подвела и усадила в стоящее рядом со мной свободное кресло старушку в милых кудряшках. При ней была палка, которая грохнулась на пол, как только компаньонка старушки убежала в сторону касс.
Я поднял палку, подал владелице.
— Мерси, мсье! — она улыбнулась, достала из кармана кофточки круглую коробочку, сняла крышку и предложила мне взять карамельку.
Я отказался и в свою очередь предложил ей угоститься бисквитом из наполовину опорожнённой пачки.
Она взяла. Как ни странно, при моём ничтожном знании французского, мы разговорились.
Я испытывал удовольствие уже оттого, что заговорил после многочасового молчания. С ещё большим удовольствием я отправился искать туалет, попросив доброжелательную собеседницу приглядеть за моим багажом.
…Перед тем как выйти из туалета, подошёл к умывальнику вымыть руки, и тут за спиной раздался голос:
— Сеньор…
Обернулся. Возле кафельной стены на корточках сидел мальчик лет семи. В драном свитерке, шортах. С накрашенными губами!
Он сделал пальцами неприличный жест, развернулся ко мне спиной и приподнял попку.
Я вылетел в зал. Издали увидел — старушка успокоительно махнула мне ладонью. Доставая на ходу сигарету из пачки, чуть не ткнулся лицом в стеклянные двери. Они разошлись передо мной.
С дымящейся сигаретой в зубах стоял перед красноватым, угасающим солнцем Испании, лихорадочно думал: «Как я его не заметил при входе в туалет? Вообще, откуда он взялся? Худой, тени под глазами…»
Швырнул сигарету в урну, вернулся в зал как раз в ту минуту, когда компаньонка поднимала старушку из кресла. Она опять помахала мне, улыбнулась на прощание, тряхнув своими кудряшками.
Я не знал, что мне делать. Отнести мальчику остаток бисквитов? Но я боялся его, как, видимо, будут бояться земляне существ с другой планеты…