Извини, что пишу обо всем этом. Сама не хотела. Может быть, я закончу брюзжащей старой девой — худшей участи, если верить большинству здешних дам, и быть не может, — но уж лучше превратиться в угрюмую каргу, чем жить так, как они. О таких писал Сэлинджер в рассказе «Дядюшка Вигили в Коннектикуте». Я бы предпочла отказаться от музыки. Между прочим, поэтому и пишу. Просто не могу не поделиться с тобой! Наконец-то нашла преподавательницу. Не зря наводила справки на музыкальном отделении. Можно было бы, конечно, подыскать кого-то в Бостоне или Кэмбридже, но получилось бы слишком дорого. Эта женщина, Рут Хэмилтон, живет в Пелэме и преподает в музыкальном колледже Беркли. Мы договорились, что я буду присматривать за ее малышами в обмен на уроки. Детей двое, оба мальчики, шести и восьми лет. Не люблю нянчиться с детворой, но эти ребята молодцы. Не нытики (да и подгузники, к счастью, менять не надо!) Миссис Хэмилтон считает, что я могла бы поработать летом в Беркли, но мне так хочется домой. Ужасно скучаю по городу. Ты, наверно, не меньше.
Я уже рассказывала о подругах. Они ничего, с ними даже весело. Самое большое приключение — спуск с горки за общежитием на подносах, которые мы украли в столовой в ночь Большого Блэкаута. (Ты ведь возвращался тогда на пароме на Стейтен-Айленд и сам видел, как исчез вдруг целый город!) Конечно, такое случается раз в жизни, и все немножко сходят с ума, но все же хотелось бы, чтобы девочки не были такими зажатыми. Родственной души я среди них не нашла. Выделяется разве что Прин, самая шикарная из всех. Они с сестрой живут в городе и любят не только «Фэб Фор» (хотя в Джордже и впрямь что-то есть!). Семейка по-настоящему богатая — городской дом в Ист-Сайде, еще один, громадный, в Хэмптонсе, — но девчонки не задаются, в отличие от одной зануды, постоянно твердящей о «папочкином личном самолете». Рождественские каникулы — здесь это так называется — мы собираемся провести вместе. Других религий здесь не признают. Четвертой будет соседка Прин по комнате, Феб, из Бедфорд-Хиллз. Ее я пока не раскусила. На Прин она буквально молится, что немного странно, но зато умница. Мы с ней в одной группе по английскому, и она выдает подчас такое, что мне бы и в голову никогда не пришло. Мне она кажется немного незрелой — застряла где-то на стадии подросткового обожания. Помнишь, какой я была в седьмом классе, когда во всем подражала Ванде Ландовски? Прин ничем особенным не выделяется, но в том, что она прославится однажды чем-то невероятным, я не сомневаюсь. Ее сестре, Элейн, должно быть нелегко. Она умна и мила, но постоянно в тени Прин. Здесь уж ничего не поделаешь.