Те, что остались у стола, наблюдали за ними молча, затаив дыхание, потом, когда Гвен и Элейн сели, испустили общий, коллективный вздох. Первой заговорила Люси.
— Копия сестры. Башня, обрывы, вечное стремление забраться повыше, откуда можно смотреть на других сверху вниз. Только в случае с Элейн смотреть-то не на кого — разве что на чаек да на морскую живность. — Фейт уловила в ее голосе горечь утраты. Хорошо бы узнать побольше об этой Прин, которая то ли покончила с собой, то ли была убита.
Все молчали — в отличие от двух сидящих на краю обрыва женщин, которые, судя по позам, горячо что-то обсуждали. Налетевший ветерок растрепал локоны Элейн, но ничего не смог поделать с тугим пучком на затылке Гвен.
— Как насчет десерта? — бодро предложила Фейт, начиная чувствовать себя то ли начальником летнего лагеря, то ли вожатой.
— Отличная мысль, — отозвалась Феб. — Мы же на каникулах. Меня неудержимо влечет к себе шоколадное печенье.
— Шоколадное печенье влекло тебя всегда, — заметила Бобби, протягивая ей руку и помогая подняться. — Помните, как мы пробирались в кухню за остатками десерта, если подавали что-то вкусненькое, вроде пелэмского пудинга или пирога с ревенем?
Ее слова спровоцировали поток воспоминаний, атмосфера мгновенно изменилась, и Фейт показалось, что все идет так, как и должно идти, так как было у ее сестры.
— Мусорный салат! — вскрикнула Рэчел. — Я же совершенно о нем забыла! А ведь он так нам всем нравился. Кстати, что там было?
— Салат-латук, кочанный салат, — начала загибать пальцы Люси, — ничего экзотического, но, думаю, в Пелэме экзотики и сейчас нет. Что еще? Огурцы, плавленый сыр «велвита» — его нарезали такими тоненькими, как спички, палочками, — вареное яйцо, какая-то колбаса, деревянные помидоры и тонны салатной заправки.
— И каждый вечер сидячий обед — в юбке или платье. Я недавно рассказывала об этом своим дочерям и поймала себя на том, что как будто описываю викторианские времена.
— Это и были викторианские времена, — с грустью добавила Крис. — Именно тогда и придумали все те правила и инструкции. «Изысканный стиль», так это, кажется, называлось. Но зато потом, после нас, началось такое… Как будто ад разверзся.
— Может быть, мы и были анахронизмом, но мне нравилось, когда меня каждый вечер отрывали от работы и заставляли есть вместе со всеми, — сказала Феб. — Думаю, именно этого недостает нынешним детям. Они же даже не разговаривают друг с другом; просто набивают рот, прихватывают что-то с собой и разбегаются по спальням, чтобы обмениваться сообщениями и общаться в Сети.