Пока не мог.
Пришло ощущение, что он голый, ничем не прикрытый… Не закрытый… И еще – что этот проклятый дым скоро затечет сюда, к нему, в эту черноту, в этот мир.
Отчаяния не было, или страха. Он просто знал свою слабость, отсутствие защиты, отсутствие оружия. И никогда не видел прежде ни подобных линий на горизонте, ни этого дымка. Не знал чего от них ожидать – умом. Но чувствовал ужасную угрозу от всего этого. И еще чувствовал – что не готов. Ему рано. Он, может быть, готов к этому – но еще не пришло время. Это было так, как если бы ствол и ветви еще не наросли, а могла наступить зима…
Серые волоски все больше расходились, но не параллельно. Центральные части их уходили все дальше друг от друга, а края были так же близки как и раньше. Дар вдруг понял, что никакой это не дым, там, за «стеклом». Там слоился не воздух – вода! Медленное шевеление и перетекание густых струящихся уровней…
Будто током пробило снизу доверху – он понял все про эти полоски-волоски. Они уже приняли изогнутые очертания приоткрывающего глаза, и жидкое, текучее было – зрачок? Что-то шевелилось в этом глазу, медленное движение, как если бы оно из края в край оглядывало пространство.
Дар понял – искало именно его…
Возникло чувство пристального взгляда.
Ах, лучше бы его не заметили…
Он не чувствовал ног или рук, он не знал, есть ли они вообще? Не было способа уйти, убежать, вовсе закрыться. Там, где он был – существовала только чернота и этот глазоподобный горизонт. Ничего другого сейчас не было. Только живот уже не тянул – просто глухо саднил внизу.
И вдруг пришло какое-то новое, неожиданное чувство.
Что-то было еще внутри его существа, проявившись незаметно. Оно смогло как-то выгнуться, распрямиться, из ничего вырастая в облако, заполняющее близкое окружение. Было ощущение союзной близости, помощи, которой можно ждать.
Напряжение ожидания росло. Напряжение ожидания заставило его живот конвульсивно сжиматься…
Он не видел, как проснувшиеся рядом с ним тангры удивленно переглядываются.
Древний стонал во сне, прикрывая живот руками.
Но вырваться из сна не мог.
…Он наблюдал, как меняется граница между мирами. То, что было за этим ореолом, стеклоподобная преграда глаза, делившая два мира – она, кажется, растворялась. За ней было нечто странное, скользящее и увиливающее – то, что проникало через горизонт. Он вдруг понял, что не может сосредоточить на нем своего взгляда. Эта субстанция была быстрее, чем его взгляд? Или менялась быстрее, чем он мог сфокусироваться?
Водяные слои стекали в его мир черноты через приоткрытые веки далеких серых линий. И это было не все. За ними открывалось другое – прозрачный зрачок, от которого потянуло таким холодом, такой безнадежностью…