— Бывают ли партизаны в ближайших деревнях?
— Бывали. В Юркевичах и в Рыбхозе на Белом озере. А сейчас мы соблюдаем максимум осторожности, чтобы не выдать базу. Немцам вообще не надо знать, что мы здесь. Пусть думают, что ушли все отряды.
Я понимал Линькова и по достоинству оценил его хитрость, но нам надо было выполнять свою задачу!
Не можем мы совершенно не встречаться со здеш-
[35]
ними жителями! — возразил я. — Ведь хотя бы хлеб и картофель надо где-то брать?!
— Ну, картофель мы сами ночами копаем на деревенских огородах, — сказал Линьков. — А хлеб... Хлеб, действительно, нам одна крестьянка печет. Живет тут на хуторе недалеко от Восточных Милевичей.
Я сразу насторожился:
— Как ее зовут?
— Матрена Мицкевич. Вдова. Мыкает горе с двумя сыновьями.
— Ребята большие?
— Нет. Одному лет восемь, другому, кажется, около тринадцати.
— И что же? В открытую Матрена вам печет?
— Конечно нет. Печет по ночам. И наши бойцы по ночам к ней приходят. Заберут хлеб — и обратно.
— Знает она об отряде?
— Ничего конкретного. Но догадывается, что помогает партизанам.
— Есть у нее поблизости родня?
— Не знаю, — сказал Линьков. — Но человек она, видно, хороший. Советский человек.
Григорий Матвеевич глянул на меня, чуть прищурился:
— Загулялись мы. Домой пора. Веди-ка на базу, капитан.
Следуя за Линьковым, я не очень внимательно примечал дорогу, надеялся на Батю. А он, кажется, решил проверить, какой из меня может выйти лесовик.
Ну что ж.
Я стал искать дорогу. Сориентировался по заходящему солнцу, пошел медленно, стараясь вспомнить места, по которым проходили.
И долго не мог вывести на прямую тропу.
— Ладно уж, — сказал Линьков. — Так до ночи ходить будем.
Он довольно быстро вывел меня к запомнившейся замшелой колоде.
— Отсюда направо! — обрадовался я.
— Ага, — буркнул Линьков. — Вспомнил... Но поучиться в лесной академии еще не мешает, капитан.
— Поучусь, — сказал я.
Первый день на партизанской базе Линькова близился к концу. Чувствовал я себя не очень уверенно.
[36]
Разведчиков предстояло подбирать и готовить, связь с местным населением — нащупывать...
«Матрена с хутора близ Милевичей... — думал я. — Моя первая и единственная нить... Куда-то она выведет?».
За парашютным шелком землянки нахально бегали мыши.
Под мышиный писк и шорох я и уснул.