Совершенно так же, как в любом другом деле, в деле разведки вражеского тыла могут работать люди с различными склонностями, характерами, вкусами; люди, весьма отличные друг от друга по жизненному опыту, образованию, даже по способностям.
Это, как всегда и везде, предопределено самой организацией дела.
Сдержанность и дисциплинированность, — пожалуй, самые необходимые качества для разведчика.
Самовлюбленный, болтливый, расхлябанный человек для работы в разведке не подойдет, имей он хоть семь пядей во лбу...
Еще в ночь приземления на Булевом болоте я заметил среди набившихся в командирскую землянку людей крепкого человека лет тридцати пяти, малоразговорчивого и, видимо, очень спокойного.
На следующий день Линьков познакомил нас.
— Якушев Федор, — баском назвался партизан, подавая темную, твердую, как дерево, руку.
— Был комиссаром в отряде Заслонова, — пояснил Григорий Матвеевич. — Начинал осенью сорок первого под Оршей. А в апреле пожаловал к нам...
Чувствовалось, Линьков относится к Якушеву с доверием и благожелательностью.
— Ты, Федор Никитич, расскажи капитану Черному
[37]
о себе... Можешь быть абсолютно откровенным, — добавил он.
Якушев потер подбородок, помедлил.
— Значит, так, — начал он. — Перед самой войной, в мае сорокового года, назначили меня заместителем начальника политотдела Минского отделения Западной железной дороги...
— Вы потомственный железнодорожник? — перебил я.
— Нет. Родители крестьянствовали... О Стодолище слышали? Ну — под Смоленском? Вот там наша деревня недалеко — Березовка... До двадцать второго года и я в деревне жил. А как поступил в Рославльский механический техникум путей сообщения, так и пошел по одной колее.
— Ясно... Вы говорили о мае сорокового года.
— Да... Поработал я, стало быть, заместителем начальника политотдела до января сорок первого, и направили меня на курсы политуправления НКПС при Ленинградском институте железнодорожного транспорта. А как война началась — обратно в Минск. Только Минск уже захвачен был, и пришлось осесть в Орше. Тут меня сразу — бах! — начальником политотдела Оршанского отделения дороги... Отсюда уже последним эшелоном мы, железнодорожники, выбирались в Вязьму. Как сейчас помню, тринадцатого июля, в двадцать три часа тринадцать минут. Немец уже на станцию врывался...
— Значит, повезло.
— Не больно повезло. Ехали мы в Смоленск, а доехали только до Присельской: дальше по дороге, в Ярцево, фашисты десант выбросили.
— Как же вы?
— Да как. Паровоз взорвали, имущество сожгли, а сами пешим порядком, отдельными группами — к Вязьме.