— Вы и не поймете, что это такое — своя газета! Я ее от строчки до строчки... И сейчас спрятанная лежит. Достану, прочту, и такое на душе, будто армия уже вернулась! Верно!
— Товарищ командир! — сказал Кузьменко. — Может, ему последнюю сводку рассказать?
— Расскажи.
[71]
Кирбай выслушал последнюю сводку информбюро, улыбаясь, как ребенок, получивший ко дню рождения желанный подарок.
— Никогда фрицевой брехне не верил! — воскликнул он. — Честное слово! Не верил, что Москву они взяли, не верил, что Ленинград захватили! И — вот... Вот!
Когда Кирбай немного успокоился, я предложил:
— Послушай, Паша, давай регулярно встречаться. Будешь нам про немцев рассказывать, что знаешь.
— Да что ж? Могу... Только что я знаю-то?
— Ну что знаешь и что узнаешь... Договорились?
— Договорились... Может, вам сейчас что надо? Вы спрашивайте, если знаю — расскажу...
— Ну, к примеру... Как вооружены немцы, которые на озеро приезжают?
— Вооружены?.. Да с автоматами, как обычно. Ну иногда у старшего пистолет.
— Молодые они или старые?
— Не, не старые... Какие средних лет, а какие совсем молодые.
— И всегда из Житковичей?
— Непременно.
— Одни и те же?
— Этого не скажу... Честно признаться, не приглядывался. К дерьму приглядываться...
— А ты приглядись в следующий раз, хорошо?
— Коли требуется — пригляжусь.
— Ну и чудесно.
Нам оставалось договориться о месте встреч.
— Может быть, тут же, на дороге.
Павел помялся:
— Можно и на дороге... Однако могут наши, залютичские, заметить...
— Разве плохой народ?
— Кто говорит — плохой? Но вам и самим вроде лишние глаза не нужны.
— Верно. А все-таки давай в следующий раз встретимся тут, потом придумаем, как быть дальше.
— Хорошо.
Простились.
— Парень вроде серьезный, — сказал Якушев.
— Да, серьезный... Теперь нужно будет проинструктировать Кирбая, как собирать сведения и какие, как готовиться к беседам. И договориться о «почтовых ящи-
[72]
ках». Чтобы он записки оставлял в надежных, только нам известных тайниках, не встречаясь со связными. Ведь Кирбай прав: лишние глаза не нужны...
* * *
Русый, круглолицый, крепко сбитый крестьянин сидел на лавке в красном углу избы. Увидел нас и весело блеснул голубыми глазами.
Поднялся навстречу, протянул задубелую ладонь:
— С прибытием... Илья.
— Здравствуйте.
— Передали мне, познакомиться желаете.
— Да, хотели бы познакомиться.
— Взаимно. Сам вас увидеть давно хотел. Случая не выпадало.
Мы уже кое-что знали об Илье Васильевиче Пришкеле. Знали, что живет он в Восточных Милевичах своим двором, ведет хозяйство, женат, имеет детей. Знали, держится Илья независимо, на поклон к немцам не ходит и «новый порядок» не уважает. Матрена слышала, как говорил Илья одному из соседей, горевавшему о своем житье-бытье: