В глубине души я не обвиняла Райзеля в дурных намерениях или предательстве. Его верность Империи не подлежала сомнению. Однако он считал, что моя попытка взойти на Трон обречена на провал. Значит, он должен заранее подумать о том, как предотвратить кровопролитную войну. Самым естественным решением было бы заключить союз с одним из монархов и установить новый порядок, прежде чем остальные успеют что-нибудь предпринять.
Возможно, он был именно таким, каким видел его мой отец. Я знала, что не могу ему доверять.
Поэтому я одна направилась в свои покои и закрыла все двери на засовы. Потом обхватила себя руками и попыталась не зарыдать.
Без поддержки Райзеля я практически бессильна. А он ведь действительно был моим другом. Всякий человек — будь то мужчина или женщина — должен кому-то доверять. Долгие годы я привыкла на него полагаться. Неужели Райзель объединился против меня с Дамией?
Потом я вспомнила о Драконе, которого создал Скур, и, как ни странно, успокоилась. Все Сущности внушали обычным людям благоговейный страх, а Дракон был одним из самых опасных. Угроза, которой дышало это изумительное создание, превращала мой собственный риск в нечто незначительное — мне вдруг стало легче. Какая малость — моя жизнь в мире, где властвуют Драконы, Василиски и Горгоны. И еще одна мысль утешила меня: воцарение Дракона, кем бы он ни оказался, будет только благом. Императору-Василиску, чтобы начать свое царствование, пришлось убить Дракона — теперь это преступление перестало казаться мне таким чудовищным.
Пока намерения Сущности остаются скрытыми, я не собираюсь предаваться отчаянию.
Немного успокоившись, я смогла разобраться со своими подозрениями относительно мага Райзеля.
Мне вдруг открылось: моя жизнь не имеет решающего значения, однако самонадеянность моя велика. Только из-за того, что я дочь Императора-Феникса, я была готова рискнуть и пойти на коронацию, поставив на карту благополучие Империи, ради сохранения которой Император-Василиск пролил кровь последнего Дракона. Мое решение нельзя было оправдать: оно диктовалось гордостью девчонки, а не расчетом зрелой женщины. Райзель был мудрее — за моей спиной, тайно, чтобы не лишать свою воспитанницу последней надежды, он начал делать все возможное, дабы предотвратить войну, если меня постигнет неудача.
И хотя мне было очень горько, я решила, что с радостью приму все, что решил сделать Райзель. Если я и в самом деле дочь Императора, то не могу поступить иначе, ведь, когда начнется чудовищная борьба за власть, прольется кровь тысяч ни в чем не повинных людей.