Его нахмуренное лицо было мрачным и потерянным, как у человека, которому не дали возможности искупить свою вину. Я же не могла рисковать его жизнью в случае своей неудачи.
Предоставив ему возможность переживать в одиночестве, я оставила его перед дверью и вошла в зал. Полночь близилась, и я боялась; опоздать. Завтра будет достаточно времени на сожаления или прощение. Поэтому я едва расслышала слова, которые он прошептал мне вслед:
— Я говорил с королем Тоуном.
Я чуть не остановилась, чтобы потребовать объяснений. Его тихие слова вызвали множество вопросов, будущее снова стало странным и неясным. Пытался ли он меня предупредить? Появились ли у него новые причины для стыда? Какую роль он уготовил правителю Ганны в моем последнем испытании? Но у меня не было времени, и я боялась, что если сейчас остановлюсь, то уже не смогу заставить себя сделать следующий шаг. Я должна была решить последнюю задачу — ту самую, от исхода которой зависело все остальное.
Никто не объявил о моем появлении, когда я вошла в огромный зал.
Холодное величие тронного зала плохо гармонировало с праздничными одеждами и противоречивыми мечтами гостей. Зал был круглым, а куполообразный потолок поддерживали балки, сделанные из самых высоких деревьев Додана. Свет исходил от множества широких светильников, изготовленных лучшими кузнецами Набала, в которых пылали ароматические масла, привезенные из Ганны. Некоторые мудрецы считали подобные вещи варварскими, но мне казалось, что светильники соответствуют великолепию Сущностей. Вдоль стен стояли многочисленные зрители, пришедшие посмотреть на мое испытание. Пол был выложен большими неровными базальтовыми плитами, отполированными до матового блеска, а затем сложенными, точно кусочки изощренной головоломки, трещины были залиты белым застывшим раствором. Говорят, эти белые линии между кусками базальта складываются в рисунок, который можно разглядеть, только сидя на троне. Кое-кто утверждал, что на рисунке изображен Василиск, первый Император; другие, что неизвестный художник создал на полу Сущность, которая будет последним правящим Императором, и что вместе с ним исчезнет Волшебство. Но Райзель только смеялся над подобными разговорами. Он уверенно утверждал, что пол зала является всего лишь картой Трех Королевств.
В самом центре зала стоял высокий Трон.
На массивном основании из белого мрамора, которое само по себе было с меня ростом, покоилась тяжелая деревянная рама, поддерживавшая Камень. Эта рама даже не была настоящим креслом, подлокотники и спинка отсутствовали; подойти к Трону можно было с любой стороны. Да и сама рама не имела никакого значения. Главным был тусклый Камень Трона — плита, коснуться которой могли только предметы или существа, владеющие Волшебством. Однажды Райзель показал мне, что на самом деле Камень не соприкасается с рамой, поддерживающей его, он просто парит над каркасом из обычного дерева.