Маг Райзель был в состоянии остановить и Ветер, и Дракона, но он этого не сделал. В конце концов, он предал меня.
Впрочем, я приказала ему не вмешиваться.
Только сейчас до меня дошло, что скрежет стали, временами перекрывавший яростные крики, был звоном мечей.
Отвернувшись от Дракона и подставив лицо Ветру, я увидела, что граф Торнден и его люди отчаянно пытаются спасти свои жизни и защитить Бродвика, сражаясь с дворцовой стражей и придворными короля Тоуна.
Битва стала всеобщей: под яростными порывами ветра люди Торндена и Тоуна, мятежники и стражники с остервенением рубили друг друга. Отлично вооруженных воинов Набала было много, но им приходилось защищать своего мага, поэтому Торндену никак не удавалось захватить инициативу.
К своему удивлению, я заметила, что король Тоун совершенно сознательно не дает графу Торндену приблизиться ко мне. Изящный клинок Тоуна не мог устоять перед яростными взмахами огромного меча Торндена, но повелитель Ганны владел своим оружием столь искусно, что графу приходилось все время быть начеку.
«Я говорил с королем Тоуном».
Райзель не предал меня. Он убедил Тоуна перейти на нашу сторону, ведь победа Торндена обернется для Ганны катастрофой. И мой старый маг не выступил против Скура и Бродвика только потому, что я запретила ему это делать.
Возможно, мне все-таки удастся пошевелиться. Пока я не смогу преодолеть свою слабость, кровь будет литься рекой. Гибель людей неизбежно приведет к войне, которую я всегда ненавидела и боялась. Нет, я должна заставить себя подняться.
Но когда я встала на четвереньки, пытаясь противостоять силе Ветра и надвигающемуся Дракону, я поняла, что одного только движения вперед недостаточно. Может быть, я сумею добраться до последней ступеньки, но у меня не было ни единого шанса выпрямиться во весь рост, чтобы приложить руки к Камню.
Это состояние требует серьезных усилий. Коснуться Камня может лишь тот, кто обладает наследственной скрытой способностью к Волшебству. Однажды меня уже постигла неудача.
Я нуждалась в помощи.
И я потребовала ее так, словно с самого рождения имела на это право. Возбуждение было так велико, что мой крик перекрыл шум битвы и вой ветра:
— Райзель! Твой жезл!
И снова он подчинился. Без малейшего колебания. Единственный верный человек во всех Трех Королевствах швырнул свой жезл в мою сторону.
Ветер подхватил его, и, описав круг, жезл опустился у основания Трона. Ударившись о ступени, он сильно ткнул меня в бок.
Но я не почувствовала боли; с этим было покончено. Двумя руками я изо всех сил прижала жезл к груди, чтобы не выронить его.