Тень улыбки тронула губы синьоры Конте.
— Майкл много раз пытался полюбить женщину, которая стала бы ему подходящей женой. Или по крайней мере такой, какова, по его мнению, должна быть подходящая жена.
В душе Мэгги родилась и стремительно обрела силу глубокая страстная тоска. Но Мэгги поборола порыв, старательно притворяясь, будто не слышит ее безмолвного зова. В конце концов, она уже много раз справлялась с этим чувством. Точно Рокки из одноименного фильма, она выдерживала на ринге раунд за раундом, зная, что если позволит себе упасть, то ей это дорого обойдется.
Словно прочитав ее мысли, матушка Конте коснулась ее щеки ласковым жестом, который напомнил Мэгги Майкла.
— Что касается стряпни, я учу тебя готовить только по одной причине. Каждая женщина должна освоить хотя бы один фирменный десерт. Не для других, но ради себя самой. А теперь запускай миксер.
Когда несколько десятков яблок были очищены от кожуры, а пирог благополучно помещен в духовку, Мэгги, радуясь тому, что все ее десять пальцев остались невредимы, схватила со столика фотоаппарат и обернулась к матушке Конте, чтобы поблагодарить ее за урок. И тут же вскинула фотоаппарат, всецело захваченная представшим перед ней зрелищем. Дрожа всем телом, она выдвинула объектив и принялась нажимать затвор. Раз за разом.
Синьора Конте смотрела в кухонное окно, и казалось, что она видит там нечто, недоступное другим. Обеими руками она прижимала к груди чашу миксера — бережно, почти любовно. Голову она чуть заметно склонила к плечу, на губах играла слабая улыбка, и взгляд был завороженным, мечтательным, словно она погрузилась мыслями в далекое прошлое. Прядки волос, выбившиеся из прически, прильнули к ее щеке, и лицо, согретое солнечным светом, который сеялся из окна, дышало внутренней силой и красотой, которые лишь подчеркивала сеть глубоких морщин. То был кадр, исполненный такой эмоциональной силы, что сердце Мэгги едва не выпрыгивало из груди. То было мгновение, выхваченное из потока времени, неподвластное ни прошлому, ни настоящему, ни будущему. То была чистая суть человеческого бытия.
И сейчас в кухне матушки Конте Мэгги на краткий миг ощутила, что вернулась домой. Мимолетный проблеск того, каким может быть настоящий дом, искушал и манил ее… но она твердой рукой загнала это ощущение на место и захлопнула тяжелую крышку.
Не сказав ни слова, Мэгги покинула кухню. Оставила матушку Конте наедине с воспоминаниями. И смутно дивилась тому, что ей вдруг захотелось расплакаться.
* * *
— Нет! Категорически — нет!
Майкл подавил стон. Сестры, стоявшие в дальнем конце комнаты для переговоров, сверлили его гневными взглядами. Майкл почувствовал, как в нем всколыхнулось раздражение, но призвал на помощь самообладание и властность, к которым прибегал всякий раз, когда доводилось участвовать в семейной сцене. Двое менеджеров по рекламе осторожно поглядывали то на Майкла, то на Джульетту и Венецию, словно решая для себя, чью сторону принять.