— Карина без памяти влюблена в Макса.
— Что?! — взревел он так, что эхо заметалось между стен. — Это он ее спровоцировал? Я убью его!
— Господи, да уймись ты. Макс ничем ее не провоцировал. Он тоже считает Карину ребенком. Я просто пытаюсь тебе втолковать, что ей нужно дать послабление. Не так-то легко сходить с ума по лучшему другу своего брата.
Майкл, сидевший до того на кровати, вскочил и стал расхаживать по комнате. За считаные минуты Мэгги вызвала у него сексуальное возбуждение, гнев и бессилие. Такими темпами он не доживет до конца недели.
— Макс все равно что член семьи, и Карине в жизни не пришло бы в голову в него влюбляться. — Майкл осекся, пораженный, как громом, чудовищной мыслью. — Почему же это случилось? А? Ты сама на него запала, да? Это ты ее надоумила?
Вот теперь ее проняло. Она стремительно развернулась, и от нее хлестнуло таким убийственным холодом, что Майкл едва не попятился. Зеленые глаза Мэгги угрожающе сузились.
— Что бы ты обо мне ни думал, Граф, я не привыкла бросаться на каждого встречного. И Карина вполне способна сама разобраться в своих чувствах. Тебе только и нужно, что начать думать головой, а не другим местом и по-настоящему ее выслушать. — С этими словами Мэгги вернулась к своему занятию.
Майкл в пару шагов преодолел расстояние между ними, схватил ее за плечи и рывком развернул к себе.
— Ты переходишь границы, la mia tigrotta! — прорычал он. — Хватит вмешиваться в дела моей семьи! Карина не поедет с тобой на съемки, и я разберусь с ней сам. Capisce?
Другая женщина сжалась бы от страха… но Мэгги лишь приподнялась на цыпочках, и они оказались лицом к лицу. Чувственный аромат сандала и амбры окутал Майкла, затуманивая разум.
— У меня нет ни малейшего желания соваться в дела твоей семьи. Хочешь изображать тирана — валяй, путь свободен. Я всего лишь пытаюсь объяснить: твоей сестре нужно, чтобы ее не отчитали, а внимательно выслушали.
— И ты как раз подходящий внимательный слушатель?
— Примерно так, — сверкнула дерзкой ухмылкой Мэгги. — Повезло, что я здесь оказалась, верно?
Ее откровенная непокорность уязвила Майкла и направила его злость в иное русло — куда более опасное.
Пальцы его ощущали скользкий атлас пижамы, и ему представилась гладкая золотистая кожа, которая скрывается под черной тонкой тканью. Отчаянно захотелось сжать ладонями голову Мэгги, впиться грубым поцелуем в ее губы и насладиться тем, как гневный бунт сменится манящей покорностью. От этой мысли Майкл возбудился, одержимый потребностью покорить не только ее бунтарский дух, но и соблазнительное тело. Есть ли на свете другая женщина, способная ввергнуть мужчину в такое помешательство? Мелькнула смутная мысль: если он поддастся искушению затащить ее в постель, угаснет ли его желание к утру? Раньше все происходило именно так. Быть может, ему и нужно разок удовлетворить свою страсть, чтобы избавиться от неодолимого искушения раздвинуть эти роскошные бедра и заставить ее забыть обо всем на свете, кроме него?