Когда затихли их шаги и голоса, первым желанием лейтенанта было броситься в хату. Он уже вскочил на ноги, но тут же в сознании мелькнуло: «Эти-то ушли, а другие могли остаться. Сколько их там было?» Ведь он считал, что в доме вообще нет немцев. «Нет, надо уходить».
Он пополз опять через огород, тем же путем, которым пробирался сюда. Он полз теперь еще более осторожно.
Неожиданно рука по самое плечо провалилась в землю. Что это: яма или погреб? Он сел и стал обеими руками разгребать землю. И вдруг ладонью уперся во что-то мягкое, начал ощупывать. Вот под рукой шевельнулось, и из-под земли раздался испуганный детский голос:
— Ой, кто тут?
— Тише! — прошептал лейтенант. — Ты один тут?
— Нет, с сестренкой, — шепотом ответили снизу. Судя по голосу, мальчишке было лет десять.
— Что вы тут делаете?
— А вы кто такой? — спросил мальчик.
— Как тебя зовут? — в свою очередь, спросил Коняхин.
Но мальчик оказался пареньком осторожным, все допытывался у лейтенанта, кто он такой. И педагогический опыт подсказывал Коняхину, что он ничего от мальчика не добьется, пока не объяснит ему, зачем пришел. И то же педагогическое чутье подсказывало, что мальчику можно довериться. Впрочем, ничего другого не оставалось.
— Я красный командир, — спокойно и веско, как когда-то на уроке, сказал лейтенант.
— Наш! — воскликнул мальчик. — Слышишь, Тонька, наш! — должно быть, он там, внизу, начал тормошить сестренку.
— Постой, не буди, — прошептал Коняхин.
— Да вы, дяденька, не бойтесь, я пионер.
— Ну, раз пионер, значит, на тебя можно положиться. Лезь наверх.
Мальчик вылез откуда-то сбоку, видимо, там был ход в этот блиндаж. К счастью, сестренка его так и не проснулась, только пробормотала что-то сквозь сон и угомонилась.
— Как тебя зовут? — спросил лейтенант, когда мальчик улегся рядом с ним.
— Пашей. Паша Приходько.
— Вот что, Паша, ты должен мне помочь. Надо достать чистых тряпок и теплой воды. Необходимо промыть и перевязать раны. Если что-нибудь найдется из еды, все равно что, принеси хоть немного. Родители твои дома?
— Дома. Они у меня хорошие. И немцев ух как не любят! Папа только очень больной, в армию его не взяли, а то бы он их тоже вот как вы… — мальчик осекся, видимо, сообразив, что сейчас лейтенант не очень-то страшен немцам. — Ну ладно, я пойду в хату. Только там немцы. Их вчера вечером к нам поставили жить.
— Сколько их?
— Двое.
— Они ушли.
— Тогда я побегу. Я быстро.
— Подожди, — остановил мальчика лейтенант. — Сначала расскажи, как лучше пробраться к Днепру.
— К нашим?
— Ну да.
Паша оказался человеком весьма осведомленным. Он не только хорошо знал дорогу к Днепру — летом бегали туда с мальчишками купаться, — но рассказал, где расположены немецкие батареи и огневые точки, как их лучше обойти. Единственную карту-двухкилометровку Коняхин отдал Переплетову. Теперь все пришлось запоминать, и он заставлял Пашу несколько раз повторять, где, как и что расположено. Только после того, как все заучил наизусть, разрешил Паше идти в хату.