А люди жали ему руки, обнимали, целовали, совали цветы…
Непонятно, откуда вдруг столько появилось цветов. И вообще все выглядит так, как будто не было еще вчера ни войны, ни смерти. Только исклеванные осколками стены домов да битое стекло под ногами напоминают о ней.
На Староместской площади чешская девушка долго рассказывала ему, как появляются фигуры в окнах больших часов на башне. Тогда фронтовой фотограф снял их вместе с этой девушкой…
Потом, глядя на эту фотографию, мать вздохнет:
— Совсем вырос ты, Володя. Вот уже и девушки…
И, погладив по голове, заплачет:
— Жалко, отец не увидит, какой ты стал.
Об отце сообщили на фабрику, что он погиб где-то в Маньчжурии, в боях с японцами. Об этом написал его товарищ, который вместе с ним был в бою. Правда, «похоронную» не приносили, но война с Японией только закончилась, еще пришлют, наверное…
Весть о гибели отца была для Володи неожиданной, она омрачила радость возвращения. И «встретины» получились печальными, родственники переговаривались тихо, украдкой бросали на Анастасию Тимофеевну жалостливые взгляды и больше нажимали на щедрый солдатский паек, разложенный по тарелкам.
Мать сильно постарела. Под глазами и в уголках губ отчетливо обозначились кустики морщин, в гладко зачесанных волосах проглядывают седые нитки, ростом и так была невысокой, а тут совсем махонькой стала — видно, пригнула к земле навалившаяся вдруг в самом конце войны беда…
У него опять проснулись к матери те самые нежные чувства, которые он впервые испытал тогда, на побывке. К ним еще примешалась жалость, и теперь невыносимо больно было смотреть на мать.
А она крепилась, старалась не угнетать своим видом праздничное застолье. И только когда за столом в который раз принимались говорить о том, кто из соседей и знакомых вернулся домой, а кто сложил голову, судорожно глотала подступающий к горлу комок…
Родственники разошлись рано, так и не напевшись досыта, не выплясавшись, как это полагается на всякой гулянке. Но на другой день собрались снова, уже в другом настроении: утром пришел отец!
Оказывается, в том бою, о котором его товарищ написал на фабрику, Алексей Николаевич Бажанов был только ранен и вот теперь вернулся домой.
Пока мать с Николаем собирали родню, отец с сыном успели перемолвиться.
— У меня война короткая получилась, в первом же бою и ранило, — говорит отец. — А ты, видать, навоевался. Вот эта медаль за что?
— За освобождение Праги.
— Значит, до самого последнего часа войны дошел.
— Да, до девятого мая сорок пятого…
Отец еще раз покосился на грудь сына, смущенно одернул свою гимнастерку. На его гимнастерке лишь две медали и нашивка за ранение, а у сына и самый высший солдатский орден, который зазря не давали, и четыре медали, и нашивок за три ранения. А парнишке всего шестнадцать минуло. Вот как война всю жизнь повернула!