— Да-да, конечно.
Старик посмотрел на Мейси.
— Раньше я вас здесь не видел.
— Да, это так. Я двоюродная сестра. Только что переехала в Лондон, — сказала Мейси, открыто глядя на старика.
— Приятно видеть могилу ухоженной.
Старик крепче сжал ручки тележки, собираясь везти ее дальше.
— Подождите минутку. Я хотела бы узнать — все могилы в этой части кладбища военные? — спросила Мейси.
— И да, и нет. Большей частью здесь лежат наши ребята, но кое-кто еще долго жил после ранений. У вашего Дона, вы, наверное, это знаете, было заражение крови. Жуткая смерть, особенно по возвращении домой. Многим нравится хоронить своих здесь из-за железной дороги.
Старик поставил тележку и указал на пути, идущие вдоль кладбища.
— Отсюда видно поезда. Ребята, конечно, не могут их видеть, но родным это нравится. Они в пути, понимаете, это — ну вы знаете, как это называется, — когда для них это что-то означает.
— Метафора?
— Да, в общем, как я сказал, они в пути. Родные — а почти все приезжают на поезде — на обратном пути видят эти могилы из вагона. Так они могут попрощаться еще раз.
— А что скажете про вон ту могилу? Странная, правда? Ничего, кроме имени!
— Конечно. Вся эта история странная. Его похоронили два года назад. Скромные семейные похороны. Он был капитаном. Получил шрапнельную рану в лицо под Пашендалем. Жуткий вид был у него, просто жуткий. Удивительно, что он вообще вернулся домой. Жил отдельно от семьи, очевидно, проведя какое-то время дома. Хотел, чтобы его знали только по имени. Говорил, что фамилия уже не важна, видел, что с такими, как он, никто не считается, что их списывают как отходы. Считал себя позором для семьи, как говорили его двое товарищей, приезжавших какое-то время сюда. Теперь приезжает только эта женщина. Кажется, она сестра его друга, знала его много лет. Могилу содержит в порядке, можно подумать, он умер только вчера.
— Гм. В самом деле, очень печально. Не знаете, как его фамилия?
Словоохотливый старик, услышав этот вопрос, как будто обрадовался возможности еще поговорить.
— Уэзершоу. Винсент Уэзершоу. Он из Чизлхерста. Семья, судя по виду, хорошая. Заметьте, умер он там, где жил. На ферме, кажется. Да, он жил на ферме неподалеку отсюда, только дальше от Лондона. Насколько я знаю, их там жило много.
Мейси почувствовала холод, кладбищенская тишина просочилась сквозь ее одежду до самой кожи. Однако дрожь была ей привычна, Мейси порой ощущала ее даже в теплую, безветренную погоду. Она научилась воспринимать этот пробегающий по коже холодок как предостережение.
— Много кого?