Она припарковала машину, соблюдая пожелания хозяина дома. Когда парадная дверь отворилась, Гаррис приветственно поклонился, и Мейси улыбнулась в ответ.
— Доброе утро, мисс Доббс.
— Да, утро прекрасное. Большое спасибо, Гаррис.
Дворецкий улыбнулся, наступило неловкое молчание.
Мейси взяла инициативу в свои руки:
— Вы навещали Уилла на этой неделе?
— О да, мисс. Две горничные ездили к нему в воскресенье, а я рассчитываю навестить его в четверг, в свой выходной.
— Как он?
— Все так же, мисс. Без изменений. Он как будто немного смутился, когда незнакомые люди повели его в сад, но вскоре успокоился. Мы можем известить его мать, что о нем не забыли?
— Да, конечно.
— А вы поедете к нему, мисс Доббс?
— Я дала обещание миссис Уиллис. Загляну к нему, когда буду навещать моего… — Мейси запнулась: перед ней вдруг возник образ ее прежнего Саймона. — Когда буду навещать моего друга.
Дворецкий указал на открытую дверь библиотеки.
— Мистер Уэйт вскоре присоединится к вам.
— Благодарю.
Мейси подошла к окну, из которого открывался хороший вид на сад и была видна голубятня. Белые пташки вылетали из своего домика, возвращались назад и ворковали на насесте.
— Доброе утро, мисс Доббс. — Джозеф Уэйт закрыл за собой дверь и жестом предложил ей присесть в одно из кресел перед камином.
— Как поживаете, мисс Доббс? — спросил он.
— Хорошо, спасибо. А как Шарлотта? Обживается?
— Да, вроде бы.
— Вы проводите с ней достаточно времени, мистер Уэйт?
Джозеф Уэйт нервно заерзал в кресле.
— Знаю, сейчас вам нелегко…
— По-вашему, это называется нелегко? Я потерял сына, знаете ли.
Мейси выждала, пока сдерживаемый гнев Джозефа Уэйта спадет. Она видела, как все его тело сковало от напряжения.
Мейси была настойчива и намеревалась продолжить разговор:
— Мистер Уэйт, почему во время моего прошлого визита вы приказали слугам сказать мне, что уехали?
Джозеф Уэйт покрутил на мизинце бриллиантовое кольцо. Именно это кольцо переливалось, когда в прошлый раз он кормил на окне голубей.
— Я… понятия не имею, о чем вы.
Мейси повернулась в кресле, и Джозеф Уэйт посмотрел на нее.
— Нет, мистер Уэйт, вы прекрасно знаете, о чем я. Прошу ответить.
— Но я не обязан отчитываться! Просто дайте номер вашего счета и…
— При всем уважении, мистер Уэйт, я рисковала жизнью в этом доме, и вы меня выслушаете до конца.
Джозеф Уэйт смолк, покраснев.
— Правда в том, что вы держали дочь взаперти, потому что боялись за ее жизнь. Изнутри вас разъедали скорбь и гнев: вас возмутили поступки дочери, которые она совершила по глупости в ранней юности. Но любовь заставляла держать ее под присмотром.