Тотенграбер склонился над бочкой, зачерпнул тёплой воды. Ночь была довольно прохладной, но вода всё ещё была тёплой. Её согрели солнечные лучи, её грела земля…
«А кто согреет меня? Быть может, сын?»
— А ты уверен, что это твой сын? — спросил кто-то рядом.
Велион резко обернулся, чуть не потеряв равновесие, прищурившись, начал всматриваться в темноту. Никого не было.
«Причудилось».
— Нет, не причудилось. Смотри внимательней, могильщик.
Велион прищурился, пытаясь сосредоточиться, вгляделся во тьму. И увидел.
Он замычал сквозь сжатые зубы, отшатнулся. Перед ним стояла смерть. Невысокий скелет, на котором болтались полусгнившие тряпки.
— Смотри внимательней, могильщик, — с насмешкой в голосе сказала смерть.
Могильщик всмотрелся внимательней. И вздрогнул. Вместо скелета перед ним стояла Свиша. Чуть похудевшая, сильно постаревшая. Свиша…
— Узнал? — презрительно спросила бывшая хозяйка этого дома. — Узнал, могильщик, узнал. Ну что, я сильно изменилась?
Велион утвердительно качнул головой.
— Ты тоже, — на губах Свиши появилась усмешка. — Ты тоже… Озлобился, постарел… перестал чувствовать. Не удивляйся, могильщик. Ты стал ходячей деревяшкой. Тощая рожа, бледные губы… краше в гроб кладут, — она горько рассмеялась.
— Ты не Свиша, — прохрипел Велион.
— И да, и нет. Часть Свиши живёт теперь во мне… — голос смерти изменился. — И эта часть просит тебя: не приближайся к моему сыну. Оставь его. Он… он не заслуживает такой судьбы.
— Какой?
— Которой ты ему хотел. Ему не нужны перчатки могильщика, ему не нужна твоя судьба.
— Но я…
— Не хотел? — прервала его смерть. — Может быть… но ты готов забрать его с собой. Прошу, не надо.
— Обещаю. Так значит… — могильщик запнулся. — Так значит, это мой сын…
— Я тебе этого не говорила.
— Но…
— Я назвала его своим сыном. Ты не имеешь к нему никакого отношения. Уходи.
— Но…
— Ты хочешь знать, твой ли это сын? — спросила смерть изменившимся голосом. Теперь перед Велионом стояла Элаги. — А какая тебе разница?
— Верно, — пробормотал могильщик, опустив голову, чтобы смерть не увидела выражения его лица, говорящее об обратном. — Никакой.
— Вот и хорошо. Иди, иди вперёд, продолжай свой путь в поисках смерти, в поисках меня. Иди. И никогда не возвращайся. Прощай, могильщик.
— Прощайте…
Велион поднял голову, чтобы посмотреть в последний раз на Свишу, но перед ним уже никого не стояло.
Он тяжело вздохнул и направился в сторону хлева.
Тотенграбер быстро шагал по дороге. Несмотря на вчерашнюю попойку, телу было легко, иногда могильщику даже казалось, что он летит, а не идёт.
С Аргамером и Велионом он распрощался рано утром.