— Воняет-то как, — сморщился стоящий на площадке первого этажа Марик. — Осторожнее.
— Не учи ученого, — я направил луч своего фонаря в прихожую ближайшей квартиры. Коридор как коридор, пальто, тапочки, полка с дешевой косметикой. Ничего настораживающего и отталкивающего на первый взгляд нет. — Глянь вторую, шепнул я напарнику и тот, аккуратно высветил всю ту же мирную картину.
— Не проснулся, сволочь, — кивнул охранник. — Ну что, заходим?
— Давай, — кивнул я. — Бешеный в спину, перспектива не из заманчивых.
В два ствола, шаг за шагом начали продвигаться внутрь, шаря лучами по стенам. Несколько фотографий в аккуратных деревянных рамочках, вход на крохотную кухню. Продукты в холодильнике если и были, то давно уже испортились, да и прятаться там негде. Не в холодильнике же мертвяк засел, право слово. Вот и тамбур перед входом в две комнаты. Одна поменьше, угловая и, по-видимому, спальня, вторая гостиная. Двери нет, вместо нее составные бамбуковые занавески. Оригинально и легко, оценил. Лучи фонарей судорожно шарят по комнате, высвечивая то старый ламповый телевизор, то ветхий трехстворчатый шкаф, еще оттуда и союза советов, круглый стол и четыре стула вокруг него. Все чинно, благородно, чистенько, но бедненько, совково по сути и от этого еще паршивее на душе.
— Спальня, — шепнул я, указывая кивком на закрытую дверь.
— Вижу, — подтвердил Марк, — но дверь-то прикрыта. Что-то не припомню, чтобы шатуны двери за собой закрывали.
— Все равно проверим, — настоял я, и со всего маху врезал по двери ногой. Хлипкая деревяшка отлетела в сторону, ударившись, что есть маху о стенку и протестующее скрипнула, а лучи фонарей, осветившие комнату, заставили застыть нас в припадке ужаса и отвращения.
Посреди комнаты, на куче гниющей плоти сидело существо. Человеком, или даже просто зомби, назвать это язык не поворачивался. Комплекцией это нечто походило на крупного мужчину и на этом все его сходство с человеком заканчивалось. Приземистое, с короткими сильными лапами, изогнутой спиной и сдвинутым назад черепом, оно больше походило на смесь гигантского варана с обезьяной. Каждая лапа имела по пять пальцем, в этом я точно был уверен, так как зверь сидел на полу и держал в передней лапе, абсолютно по человечески, кусок смердящего мяса, прилежно перемалывал его челюстями, отрывая солидные куски. Морды у твари не было, было лицо, обезображенное, деформированное до неузнаваемости, но лицо. Губы, подбородок, глаза.
Срываясь на визг, Марк заорал, — Огонь! — и обрушил на тварь град свинца.
— Вот ты ж!.. — вскинув свой калаш к плечу, я дернул спусковой крючок.