– Так это был кто-то свой или посторонний?
– Откуда я знаю? Я же его не видела.
– А когда вошли в дом – вы видели кого-нибудь?
– Нет, никого.
– И не слышали?
– Не слышала.
– Ну, скажем, звук работающего телевизора…
– Нет, точно не слышала, – уверенно ответила девушка.
– А в общей комнате, где обслуга телевизор смотрит? Вы ведь через нее не проходите…
– Не прохожу, но она недалеко от гостиной. Если бы там кто-то телевизор смотрел, я бы услышала.
– Значит, там точно никого не было?
– Ну да.
– А во сколько вы проходили через гостиную?
– Когда поднялась к себе, я взглянула на часы, – сказала Татьяна. – Была половина двенадцатого.
– Половина двенадцатого… – задумчиво повторил вслед за ней Гуров. – Хорошо. Значит, вы встречаетесь с Глушаковым практически каждый день. И давно так?
– Ну, как сказать, – пожала она плечами. – Месяц примерно.
– А ваш… покровитель? Кривулин? Он об этом знает?
– Нет, что вы! Если бы он узнал – меня бы здесь давно не было. Да и Бориса тоже. И хорошо еще, если бы он нас просто выгнал. Кривулин – человек мстительный.
– Что вы хотите этим сказать? Что он вас мог убить, что ли?
– Может, убить, может, искалечить. Отомстить по-разному можно.
– Значит, позавчера, в тот вечер, когда убили Петра Тишкина, вы встречались с Глушаковым. А вчера? Вчера тоже с ним виделись?
– Нет, вчера – нет. Борис, правда, хотел, настаивал даже, но я не могла. Так ему и сказала: «Не могу в такую минуту, когда труп Пети еще не остыл. Ни о чем не могу думать».
– И что же вы делали с шести и до одиннадцати вечера?
– Вот вчера я делала как раз то, о чем говорила вам позавчера, – сказала Татьяна. – Залегла на диван и стала музыку слушать.
– И ничего подозрительного не видели?
– Нет.
– А ваш любовник, значит, настаивал, – заметил Гуров. – Крепкий товарищ, ничего его не берет. И за что только вы его выбрали? Чем вам Кривулин плох оказался?
– Егор Борисович поначалу тоже внимание проявлял, щедрость. Украшения часто дарил. Но, знаете, всякая страсть со временем остывает. Хочется чего-то нового. Он стал ко мне менее внимательным, ну, и я тоже… А Боря – он ведь такой красивый! Такой крепкий торс, чеканный профиль… Тут, в усадьбе, других таких нет. Все какие-то замухрышки.
– Что ж, спасибо за информацию, – сказал Гуров, поднимаясь с шезлонга. – Будем надеяться, что на этот раз вы рассказали все, ничего не утаили.