– Подожди, ты же завтра собиралась.
– Я не могу, – помотала головой Марина и почувствовала, как невероятная тяжесть придавливает ее к земле. И эта пустая роскошь, и эта женщина напротив, с хищным красивым и таким молодым лицом, раздражали ее. Ей не хотелось больше ничего знать о своем бывшем, хотелось вернуться домой, остаться одной со своими рубашками, с костюмом, который он сам у нее оставил где-то год назад, когда испачкал его случайно на улице и заскочил к ней переодеться. Ведь не пошел же он в магазин, не купил просто другой костюм, а сразу вспомнил, что у него есть дом на Таганке, где есть во что переодеться, где его ждут.
Сейчас Марина сидела в углублении гардероба и плакала. Только бог знает, каких трудов ей стоило сдержаться и не зарыдать по дороге. Все те два часа, что перлась она от этой проклятой Новой Риги, где ничего, буквально ничего не рассчитано для простого, нормального человека. На остановке, где она глотала слезы почти сорок минут, а Ника, стерва, даже не предложила подвезти – она, видите ли, выпила. В метро, на переходах Марина держалась, а теперь вот расклеилась. Ревела, сидя под рубашками, утыкаясь носом в костюм, будь он неладен. Ведь получается, Марина уже несколько лет живет с этим вот костюмом. И пересматривает те фильмы, которые когда-то они смотрели вместе с Сашей, и слушает музыку, которую он любит, к которой он ее приучил. Она была ему хорошей женой, что же случилось, почему он, несмотря на все ее старания, надежды, на ее терпение и понимание, все же не пришел, не вернулся, не понял, что лучше Марины для него никого нет. И что такого в этой его новой девушке, раз он решил с ней жить, если только это действительно правда, а не выдумка одуревающей от скуки степановской вдовы.
– А то ты не знала, что у него есть другие бабы! – вдруг сказала она самой себе. – Подумаешь, девушка. Такое случается у всех, и даже не всегда этому предшествует процедура развода. Мужчине нужен секс – это известно всем, он нужен для здоровья, для того, чтобы не было простатита. В его возрасте это уже важно!
Подожди его во всем обвинять! – подбодрила она саму себя. – Ты не должна так думать о нем, надо просто позвонить и спросить. Позвонить и спросить. Уверена, все разъяснится. Какая там докторша, он любит только тебя. Это несерьезно. Ты просто должна все узнать. Обязана все узнать, а не сидеть тут и лить слезы под его костюмом.
Но звонить не хотелось. Трубки, что домашняя, что мобильная, стали какими-то неимоверно тяжелыми, они терялись на глазах, прятались за книгами, скрывались в щелях – звонить Саше сейчас? В таком состоянии? Не лучше ли подождать с этим? Может быть, на следующей неделе? Или когда надо будет мыть окна, когда станет тепло. Он всегда приезжает, чтобы ей помочь. Он приедет, она посмотрит ему в глаза и все поймет сама, без всяких слов. Зачем спешить?