– Ха-ха, мне хватит и тех, что ты мне запихнул в трусы. Ты очень был щедр.
– Ребенок мой!
– Это мы еще посмотрим. Наш советский суд – самый материнский суд в мире.
– Ах ты сука!
– С волками жить! – проорала она, а когда он попытался удержать ее за руку, она вырвалась, плюнула ему в лицо и села за руль. И завела мотор. Вот тут у Паши, кажется, отключились все тумблеры – он рванул к своей тачке, вытащил из бардачка пистолет и, действуя быстро, четко, бросился наперерез Лидкиной машине.
– Стой, или голову прострелю, стерва сумасшедшая, – проорал он и наставил ствол.
Лидка дала по тормозам. Это, кстати, впоследствии Павла сильно удивляло. В Лидкином организме при изготовлении, кажется, забыли встроить инстинкт самосохранения. Если ей что-то было надо, она могла одна на танки рвануть, а тут остановилась. Видимо, сработал материнский инстинкт: вдруг попадет в ребенка. Господи, да разве ж он бы выстрелил? Ведь просто припугнуть, остановить! А она побледнела, вцепилась в руль, вытаращилась и даже не сопротивлялась, когда он ее из машины вытаскивал за ее крашеную гриву. Левой рукой. И сидела тихо на земле, пока он ключи от машины вытаскивал и забирал себе. И ее сумку, паспорт и кошелек.
– Посидишь, успокоишься. Нечего тебе сейчас никуда ехать, – бормотал он, поднимая ее, как безвольную куклу, и заводя в дом. Она не разговаривала с ним несколько часов. Сидела у окна, о чем-то думала, даже не слушая все его клятвы и крики. Не реагировала ни на что, думала, а потом в какой-то момент вдруг очнулась, посмотрела на него, как он пьет пиво из бутылки, не сводя с нее беспокойных глаз, и спросила:
– Что ж, значит, ты считаешь, что мы можем продолжать жить дальше?
– Конечно, – радостно кивнул он, уже хотя бы потому, что она вообще заговорила.
– Да? И все, что тут вчера было, не имеет никакого значения? Так ведь?
– Я больше не буду, – клятвенно заверил ее Паша, хотя и сам понимал, что будет, и непременно. Такой уж у них в корпорации поведенческий код.
– А больше и не надо. Ладно, Паша, давай. Заливай мои раны золотом, ты же ведь это можешь? Мне нужна няня. И свои деньги на шпильки. Имей в виду, шпильки нынче дороги.
– Все, что пожелаешь.
– Это я тебе потом отдельным списком подам. И еще, просто так, чтоб ты знал – это тебе так не пройдет.
– Я знаю, – кивнул он. – Только останься.
– Слушай, зачем я тебе, а? Ведь можно же жениться на ком-то еще или вообще не жениться, а так просто. Некоторые женятся ведь, а некоторые так. Слышал песенку такую? Может, отпустишь?
– Нет, – помотал головой он. Это странно, конечно, особенно для такого человека, как он, но… представить себе свою жизнь без нее он даже на секунду не мог. Все становилось бессмысленно, ничтожно.