— Тише… Все будет хорошо. Я знаю, что моя дочь может быть неблагоразумной, но я также точно знаю, что она любит тебя.
— Если это правда, то она выбрала очень оригинальный способ показать мне это, — Габриэль немного успокоилась и высвободилась из объятий Сирены. — Сирена, я не уверена, что Зена любит меня. То есть я имею в виду, что она любит меня как друга….но мне хотелось бы большего.
Внезапно осознав, что говорит с матерью Зены о желании сексуальных отношений с ее дочерью, Габриэль резко закрыла рот.
Сирена, улыбнувшись, снова обняла Габриэль.
— Габриэль, Я не хочу даже подумать о том, что моя дочь может увлечься кем-то больше, чем тобой.
По-матерински нежно Сирена поглаживала Габриэль по спине, продолжая:
— Я думаю, что Зена разделяет твои чувства. Но моя дочь — упрямая женщина.
Она приподняла голову барда и заглянула в зеленые глаза. Опытная женщина понимала, почему ее Зена была так увлечена молодой блондинкой.
— Габриэль, эта «Кабина для поцелуев» может сработать в ваших интересах…
* * *
— Я не могу поверить, что она сделала это, Арго! — Зена металась по конюшне, разговаривая с лошадью. Она знала, что Арго не могла ей ответить, но в последнее время очень много говорила с ней, о своей любви к маленькому барду. — Она знает, что я ее люблю, знает, что я не хочу, чтобы кто-нибудь целовал ее, кроме меня!
Воин принялась колотить мешки с зерном.
— Одиссей был…был…он был ошибкой! Мне так хотелось забраться в гамак Габриэль, и … я хотела ее…я хотела касаться ее, заняться с ней любовью.
Секунда, и очередной мешок полетел через всю конюшню.
— Арго, ты меня слушаешь? — Преданная лошадь внимательно смотрела на хозяйку. — Проклятье, Габриэль! Одиссей был только способом отвлечься!
— Тогда почему ты ей не скажешь, дочка?
Воин обернулась и увидела свою мать, стоящую в дверях.
— Скажи ей, Зена, — и с этими словами Сирена вышла из конюшни.
* * *
Был уже полдень, когда Зена успокоилась достаточно, чтобы искать Габриэль. Она знала, что должна извиниться перед ней. Она не хотела кричать на Габриэль и понимала, что больно ранила чувства барда. Зена предполагала, что Габриэль все еще была с ее матерью и не удивилась, застав их обеих испачканными в муке, пекущими хлеб, пироги и кексы.
— Зена, привет дорогая, ты голодна? Мы с Габриэль оставили для тебя тарелочку с обедом. Сирена указала на стоящую на плите тарелку.
Воин молча взяла ее и села за стол, где работали женщины. Габриэль чувствовала, что Зена смотрит на нее, но никак не реагировала. Бард была еще немного обижена и не хотела нового спора.