С ним давно уже не случалось приступов, и Янгар успел забыть, каково это, когда мир, еще мгновенье назад казавшийся прочным, незыблемым, вдруг разлетается на осколки. И сознание уходит, уступая лютому, дурному, скрытому внутри.
В нос шибает старой кровью.
Рот наполняется слюной, удержать которую невозможно.
И остается одно желание — убить.
…арена.
…песок, в котором вязнут ноги. Он сырой, несмотря на то, что после каждой схватки досыпают свежий. Но крови много и песок мокнет.
…пот летит по спине, по рукам, по пальцам. И рукоять трезубца становится скользкой.
…кружит сеть.
…и нервы рвет крик:
— Убей!
Его враг — огромный нубу, украшенный множеством татуировок, за каждой из которых стоит мертвец, чья голова легла к ногам темнокожей богини. У нее тысячи рук и каждая дарит смерть. Нубу хорошо служил ей. И готов служить дальше, даже здесь, вдали от родины и затерянного во влажных лесах храма.
И ныне он готов назвать Тысячерукой новое имя.
Из брони на нем — рогатый шлем и рваная кольчуга, надетая на голое тело. В этом нет смысла, но на арене важна красота, а у хозяина нубу своеобразный вкус.
И Янгар щурится, всматриваясь в серебро кольчужного плетения, выискивая в прорехах место для удара. Если нубу позволит его нанести. Черная его кожа лоснится. Блестит копье.
Нубу уверен, что он победит.
Кого привел Хазмат? Мальчишку.
Тот ловок и быстр. Кружит по арене, думает, что сможет убежать. Или рассчитывает измотать врага? Нет, нубу опытен. Он выступает уже пятый год… редкие бойцы живут столько.
И мальчишку ему где-то даже жаль.
Янгар слышит отголосок этих мыслей, и гул барабана, и свист хлыста, который скользит у ног. Хлыст остался в руках Хазмата. Хозяин верил, что, доведя Янгу до края, сумеет выпустить ту ярость, что некогда помогла убить медведя. Но попытки тщетны.
Край подступает раз за разом, а ярость молчит. И Хазмат выпускает Янгу в бой.
Нубу — не медведь. Он приближается легкой танцующей походкой, и толпа одобрительно свистит. Они любят чернокожего. А тот отвечает на любовь красивой смертью. И копье почти соскальзывает с ладони, острие жалит, отворяя кровь на плече. Не больно, но… Янгар видит в прорези шлема белесые выпученные глаза нубу. И еще толстые его губы, на нижней подарком от благодарного поклонника серьга висит, с круглым синим камнем.
— Ты… драться, — нубу ударяет себя в грудь.
И кольчуга дребезжит.
Пляшут тонкие кольца ее, сверкают так, что ломит в висках.
— …драться…
Второй удар копья приходится в бедро.
— Гони его! — требуют зрители. — Бей!