— И что, — спросила она, — с тех пор он тебя и «пасет»?
— С тех пор и пасет, — согласилась Ольга. — Я с тех пор ни разу по-настоящему-то и не болела. Чуть что не так — найдется, кому вылечить.
— И часто он к тебе заходит?
— А для кого же я паслен-то сею?
— Значит, это правда?
— Что — правда?
— Что они очень любят эту ягоду. Поздники. И что именно поэтому их так и называют.
— Это их не здесь так называют. Это в мордвах. Подлесненские вон тоже. А у нас — болотники. Потому что в болотах живут. У них даже между пальцев — перепонки. Как у лягушек. И на ногах тоже. И плавают, как рыбы. Но паслен любят. Мой от него прям трясется. И чуют его за сто верст. Если я его вызвать хочу, надо только…
— С медом паслена натолочь…
— А ты откуда знаешь?
— Да вот, знаю. Не знаю только, что при этом говорить нужно.
— А ничего не нужно. Я и не знала, что нужно что-то говорить. Я просто представляю себе, как он ко мне приходит, и он приходит.
— Ладно, про технику вызова лесных и болотных духов мы с тобой еще поговорим. А сейчас ты мне вот что скажи. Сдается мне, что Андрею они — или по крайней мере он, этот твой Болотник, — доверяет даже больше, чем тебе. И что Андрей знает больше, чем ты. Про болотников.
— А ничего в этом странного нет. Еще бы он собственному сыну и не доверял.
— То есть — как это — собственному сыну?
— А вот так. Потому что я только здесь, в деревне, в людях — вдова. А так-то я замужем. И давно уже замужем. Только муж у меня не совсем обычный. Как и ребенок. Но обычный муж у меня тоже был. Ни дай Бог никому. Я и вышла-то за него только потому, что…
— Почему?
— Потому что беременная была. Андреем. От Болотника. Мы ведь с ним долго встречались. И у него, в лесу, и у меня. Я этот лес, все эти острова как свои пять пальцев знаю. С закрытыми глазами. И мужчиной моим первым тоже он был — Болотник. А когда забеременела, тут, конечно, проблемы начались. В деревне так нельзя. Нужно, чтобы какого-никакого, а мужа людям показать. Ну, я и выскочила за Витьку Семенова. Он давно уже ко мне подъезжал. В прямом и в переносном смысле — он шофером работал. Болотник все понял и против не был. У них вообще ревновать в нашем, в людском понимании, не принято. Даже если бы я за Витьку не по нужде вышла, а по любви, ему бы это никак против души не легло. У них все проще. Ну, а когда Андрей родился…
— Стой, стой, — до Ирины только сейчас, наконец, дошел весь смысл услышанного, — ты хочешь сказать, что между этими — болотниками — и людьми возможно — скрещивание? То есть фактически, что разница генетического кода настолько незначительна, что нас с ними при известных поправках можно объединить в один биологический вид? Ты понимаешь, что ты говоришь?