Но майор Борисов повел себя, с ее точки зрения, не вполне адекватно скандальной служебной ситуации. Он достал из стола бумагу и карандаш и спросил у Ирины:
— Вы рисовать умеете?
— Да, немного.
— Сможете нарисовать того типа, который, по вашим словам, украл у вас документы?
— Попробую. — Ирина попробовала. Портрет получился не слишком похожий, но общие пропорции она уловила, а обилие характерных деталей — торчащие вперед зубы, не самый распространенный разрез глаз, общая, чуть приподнятая вверх — подбородком вперед — линия лица — сильно облегчили ей задачу. — Вот. Примерно так. — Она протянула листок бумаги через стол Борисову.
— Где он вас поймал? Далеко отсюда?
— Да нет. Прямо здесь же, за углом.
Майор не стал на нее орать, не стал читать нотаций, и отеческого сочувствия тоже не было заметно. Он воспринял проблему как проблему и отнесся к ней вполне по-человечески. Ирина начала понемногу успокаиваться.
— У меня оставалось еще десять минут, а хотелось прийти тик-в-тик, вот я и остановилась. Совсем рядом, в Мерзляковском.
— Как он был одет?
— Довольно броско. Светлый костюм. Двойка. Темно-бордовый галстук. Очки с довольно сильными диоптриями, оправа черная, роговая.
Майор как-то вдруг погрустнел лицом, сказал — «Н-да» — и нажал на селекторе кнопку.
— Илья? — спросил он.
— Да, Юрий Николаевич, — послышался с того конца провода искаженный дурным динамиком голос.
— Будь добр, зайди на минутку.
— Иду.
Буквально через несколько секунд на пороге нарисовался третий член трудового коллектива. Илья Большаков. И опять же, Ирина похвалила себя за глазомер — надо же хоть чем-то, да утешиться. Точно такой, каким она его себе представляла. Вечный студент. Компьютерный гений. Кролик из мультфильма про Винни-Пуха и всех-всех-всех. Хотя для кролика кое-чего ему все-таки не хватает. Торчащих вперед…
— Ну? — спросил майор, эдак устало, как на неразумное дитя глядя на старшего лейтенанта Большакова. — Твоя работа?
— Моя.
— Сукин ты сын, Большаков. Смотри, до чего девушку довел, чуть не до слез. Совесть есть?
— Ну, так первый же день, Юрий Николаевич, святое дело. Помните, как вы меня с Ларькиным «крестили»?
— Помню, помню. А Ларькин что — тоже в курсе?
— А как же.
— Вот паразиты. Вы уж простите их, лейтенант, — обратился он к Ирине. — Не знаю, как принимают новичков в ваших палестинах — вы где проходили, в семерке? — а, нет, тогда знаю. Тоже ничего хорошего. А у нас так принято. Молодежь резвится. Ты, кстати, Большаков, документы-то верни. Небось при себе?
— При себе, Юрий Николаевич.
Большаков вынул из внутреннего кармана удобной легкой курточки с множеством молний, карманов и кармашков документы и почтительно положил их на стол.