«Хвост» оказался не так глуп, как можно было предположить. Он застыл в дверях, выжидая, прислушиваясь. Костя затаил дыхание. Как назло, в горле отчаянно засвербело. «Анекдот, да и только!» — пронеслось в голове. Еле удержался, чтоб не кашлянуть. Наконец, качнулись тени, человек сунулся в глубь пахнущего мочой подъезда. Он пересек линию внутренней двери и, повернув голову, расширившимися зрачками сразу же уставился на Костю. Воспользовавшись его секундным замешательством, Муконин нанес короткий меткий удар, шпион согнулся, отчаянно хватая воздух ртом, как рыба на суше. После второго тихого и точного удара в шею он завалился на бок без чувств.
Костя склонился над жертвой, оттянул плечо. Перед ним лежал человек средней комплекции, с круглой головой в черной вязаной шапочке, его правильное лицо с глубоко посаженными глазами, отмеченное болезненной бледностью, казалось, спало мертвецким сном. Костя схватил человека под мышки и потянул на себя. Пыхтя, приподнял и выволок из подъезда. На улице, оглядевшись (слава богу, никого поблизости не было), Муконин посадил следопыта на скамейку — голова того поникла набок. Подумаешь, напился прохожий, да и прикорнул.
Затем Костя заботливо «навел марафет» шпику — закрыл ему рот и поправил вязаную шапочку.
В соседнем подъезде запищал домофон, и дверь медленно начала открываться. Костя бросил жертву и метнулся на дорогу. Потом, как ни в чем не бывало, не оглядываясь, спокойно пошел дальше. Позади кто‑то закряхтел, но Муконин быстро скрылся за углом. Да ему уже и неинтересно стало, что там происходит.
До дома Гани Костя дошел без приключений. Соратник жил на восьмом этаже. Лифты не работали уже лет сто. На пятом этаже Костя остановился, перевел дыхание и мысленно обматерил городскую управу, экономящую электричество.
Добравшись до заветной двери, Муконин нажал на едва заметную кнопочку. Дверь открыли через пару секунд.
— Ба, какие люди в Голливуде! Без звоночка, просто так, очень странный знак. — На пороге стоял человек с неопрятными волосами до плеч, с трехдневной щетиной.
Костя знал Ганю давно. За несколько лет приятель не изменился, казалось, ни на грамм. По–прежнему походил на этакого рок–гитариста или байкера с усталыми глазами, а то и на попа. Не хватало только кожаной куртки или рясы.
— Форс–мажорные обстоятельства. У меня проблемы.
Ганя повел бровью, пропустил гостя вперед.
Они прошли в комнату. Из скрытых динамиков доносилась релаксирующая музыка. Муконин плюхнулся в кресло, отдышался. После сытного обеда, сдобренного рюмкой водки, нейтрализовать шпика, да еще подняться на восьмой этаж — дорогого стоит! «Старею, блин, — сказал он себе. — А чего ты хотел? Пятый десяток идет».