— Да–да, тут надо действовать осторожно. Нам ведь необходимо накрыть всех оборотней. Поэтому‑то я и пошел на двойную игру. — Костя в очередной раз подумал о «блохе».
— И правильно сделал. Они, видать, очень хитрые, но мы хитрее. Они хотят все сразу, нахрапом. Министра Комова отстранили от дел и тем самым затормозили нашу отрасль энергетики. Но теперь мы хоть знаем, чьих рук дело. Очевидно, что в далеко идущих планах у них организация переворота власти.
— Вот–вот. У меня тоже были мысли насчет их программы–максимум. Они стремятся к перевороту. Так миротворцам легче всего завладеть республикой, прибрать ее русскими же руками, в обход китайской угрозы.
— Да мы и раньше подозревали о чем‑то таком. Ведь миротворцы спят и видят, как бы завладеть нефтяными ресурсами Сибири. Нефти‑то на Земле — раз–два и обчелся. Но нам отступать, как говорится, некуда, позади — Тюмень.
— Там про Москву говорилось, — тихо поправил Костя.
— Что? А, ну да… В общем, со своей стороны обещаю тебе всяческую поддержку. А пока пороюсь в их личных делах. Отработаю все давние связи Набокова, чтобы выйти на его сообщников. Кто там тебя арестовал, как его звали?
— Эти шкафы, что вели обыск, называли его Санычем. У Саныча были густые черные усы, рост примерно метр семьдесят пять, на вид лет пятьдесят.
— Ладно, я потом тебе фотки покажу, а ты опознаешь.
— Хорошо.
— Когда вы теперь с этим Жориком пересечетесь? — хитро улыбнулся генерал.
— Уже сегодня, после вас. Ганя обещал вчера его подготовить.
— Не забудь деньги передать. Ты их уже обналичил? — Калинов прищурился. Бонами теперь заправляли банкоматы.
— Конечно, еще позавчера.
— Ладно, хорошо.
— Товарищ генерал! — Костя искоса поглядел на спутника. — А как мы теперь будем общаться?
— Отныне докладывай мне о каждом вашем шаге. Никаких звонков, все сношения только по электронке. Предложения шифруй иносказательно. Раз в два–три дня будем встречаться в офлайне, на этом же месте.
— Хорошо, я понял.
— И. о. президента я пока не буду извещать. У него и без того забот хватает. Посмотрим пару деньков, как дело пойдет.
Они вышли к беседкам. Сделали несколько шагов. Остановились около «Нивы Шеви». Помолчали.
— А хорошее здесь место, — поведя головой, вдруг сказал Сергей Михайлович. — Тишина и покой. В городе грязь, слякоть, а тут чисто.
— Да, это точно, — согласился Костя и, как бы для подтверждения своего согласия, вдохнул полной грудью.
— Люди не любят грязь, — развил тему Калинов, — брезгуют. А ведь грязь — это мать–земля, на которой они живут, и вода, которую они пьют, без которой их жизнь немыслима… Н–да…