Село скрылось из глаз, а Шапери всё оглядывалась…
Хаджимурад подъехал к ней совсем близко и ласково коснулся руки:
— Ты не очень убивайся, мы будем навещать родителей.
— Не знаю, сумеем ли мы это делать, — сокрушалась девушка, — путь ведь и не близок, и не безопасен…
К полудню они добрались до источника, где был ранен Хаджимурад. Шапери просила поскорее миновать его. Но Хаджимурад знал, что дальше такой полянки, такого места для отдыха и для них самих, и для лошадей долго не будет. К вечеру они продолжила путь. Уже поздно ночью, объехав Караул-тёпе, крепость бека-разбойника, с другой стороны въехали в село. В нём было тихо и темно, сельчане уже давно спали… Звёзды на безлунном небе казались крупными. Шапери заметила, что садов здесь нет, лишь рядом со многими кибитками темнеют отдельные деревья… Тишину села нарушил лай собак. Огромный белый кобель, предвкушавший встречу с родными, кинулся, прямо под ноги всадникам. Хаджимурад очнулся и дотянулся до кобеля кончиком своей плети. Собака взвизгнула и отпрянула в сторону.
Назар, услышав лай собаки, тихонько выскользнул из-под одеяла и вышел во двор. Поднялась и Тылла. Откинув уголок кошмы, увидела Назара у дороги возле двух всадников. «Ба, да один, из них вроде бы Хаджимурад!» Она накинула на голову платок и тоже выбежала на дорогу. Всадники уже спешились, Тылла раз глядела в одном из них женщину и недоумённо спросила:
— Хаджимурад, кто это?
— Это Шапери, ваша невестка, — радостно сообщил Хаджимурад.
Тылла обняла девушку и заглянула ей в лицо, полуосвещённое крупными звёздами:
— Ой, какая же она красивая! Действительно пери!
— По-ирански Шапери — это царица цариц, — обнял Хаджимурад молодую жену, — но теперь она уже будет жить не в Иране, а здесь.
Все направились к дому Хаджимурада. Тылла не выдержала и вырвалась вперёд:
— Поздравлю первой гелнедже[6],— крикнула она, оглянувшись.
Уже у одной из чёрных кибиток слышался её звонкий голос:
— Гелнедже, бушлук[7], сын твой Хаджимурад вернулся! Да не один, а с красавицей невесткой.
— Где он, где мой Хаджимурад-джан? — выскочила из кибитки немолодая сухощавая женщина и бросилась туда, откуда доносился говор. Подбежав к сыну, обняла его и заплакала, приговаривая: «Слава аллаху, слава аллаху!» Затем, тоже со слезами радости обняла Шапери.
Прибежал и со всеми за руку поздоровался Бердымурад, а уже у порога подскочил маленький Оразмурад и молча кинулся старшему брату на шею.
Пришли приветствовать вернувшегося Хаджимурада и его мать ближние соседи, а позже другие сельчане. Пожаловал в дом Хаджимурада и Сазак-сердар со всеми сыновьями и невестками. Каждая из женщин обняла Шапери.