Беневше отошла от окна и легла. Но раздумья о судьбе сына всё ещё не давали ей сомкнуть глаз: «Куда он попал, к хорошим ли людям? Ой, да разве мы сами хорошие люди! Ведь Ризакули купил Хаджимурада для того, чтобы убить его. Весь двор ждёт возвращения Хабипа-пальвана. Неужели же после приезда мужа они убьют такого славного парня?» Беневше ещё долго не могла заснуть, тревожась теперь уже не только о судьбе сына, но и об участи их пленника.
После утреннего намаза Беневше с любопытством заглянула в землянку. Но Хаджимурада там не было. Куда же он мог деться? Ворота ещё заперты. Стены, огораживающие двор, довольно высоки, чтобы с цепями на ногах мог через них перебраться. А, может, этот добрый парень всё же перемахнул через стену и убежал подальше, пока не вернулся Хабип-пальван?..» Женщина услышала лошадиный храп и обернулась. Стоявшая под навесом лошадь вытянула шею и смотрела в дальний конец просторного двора. Беневше увидела там Хаджимурада, косившего люцерну. Той травы, что он вскоре принёс, хватило и лошади, и овцам. Затем парень подошёл к бочке с водой, умылся и сел на землю у входа в своё жилище.
Беневше молча наблюдала за юношей. «Он, — подумала с грустью, — немного старше моего сына, но судьбы их, возможно, одинаковы».
Пленник же печаль во взгляде женщины понял по-своему:
— Напрасно вы, тётя, так переживаете. Хабип-пальван, бог даст, благополучно вернётся.
— Да не о Хабипе-пальване я думаю, — ответила женщина, — а о страданиях моего единственного сына, угнанного налётчиками.
— А когда его угнали? — участливо спросил пленник.
— Минувшей весной, — горестно сказала Беневше.
— Минувшей весной? — переспросил парень, что-то припоминая…
— А почему вы спрашиваете? Может, что-либо знаете о том проклятом налёте?! — посмотрела она с надеждой на Хаджимурада. А тот принялся словно бы раздумывать вслух: «Это, по всей вероятности, дело рук Довлетяра. Я, уже будучи в плену, слышал, что какие-то разбойники из наших краёв побывали в селе Хабипа-пальвана. Кроме Довлетяра этого сделать никто другой не мог».
Беневше, слушавшая бормотанье парня, впилась в него беспокойным взглядом:
— Вы что, знаете человека, угнавшего моего дорогого Джапаркули-джана?!
— Предполагаю, — произнёс вслух Хаджимурад, а про себя подумал: «Он, подлый, больше некому».
Но Беневше, не сдерживая слёз, допытывалась:
— Кто же он? Кто этот предполагаемый вами бандит? Куда он мог деть моего родного сыночка?..
— Да куда же, как не продать? — снова вроде бы вслух раздумывал Хаджимурад, не поднимая головы, — вот и меня он бесчестным путём заманил и продал Абдулле-серкерде. И село ограбил, и угнал Джапаркули-джана, конечно же, этот негодяй.