— Я закончила полный курс John Jay College, так что можете продолжать, — невозмутимо парировала собеседница и смахнула челку в сторону. — Кстати, Малкольм еще ни разу не предлагал мне постель.
— Это недоразумение обусловлено двумя причинами. Во-первых, новеньким секретаршам он предлагает место не в постели, а под его рабочим столом. И лишь после того, как убеждается, что нашел то, что нужно, организовывает поездки на квартиры, которые снимает специально для этих мероприятий. Но есть причина, которая ему сейчас мешает заниматься любимым делом.
— И что же это за причина?
— Я.
— Вы? Каким образом? — Сандра улыбнулась. Кажется, шок миновал, и теперь Мартынов с удивлением обнаруживал для себя, что разговаривает не с манекеном для любовных утех, а с нормальным человеком. Но только очень красивым человеком.
Через распахнутую дверь он бросил взгляд в стену коридора. В огромном зеркале расположились крошечные Кеннет с напарником и о чем-то мило болтали.
— Давайте, Сандра, я попробую угадать, — незаметно для самого себя Мартенсон перешел на уважительную форму общения. — Вы здесь месяц, насколько я понял из разговора с охраной на первом этаже. Все эти дни вы наблюдаете за процессом, который не мог миновать вашего внимания. Я говорю о поведении босса компании, который день ото дня становится все мрачнее и мрачнее, и пришел, наконец, день, когда он стал просто невыносимо резок. С чем это связано, вы понять не можете, однако помощники Малкольма, кажется, в курсе событий. И такое поведение босса их не удивляет. Напротив, они подражают ему, и общение с ними также становится все более и более невыносимым. Такое впечатление, что все ждут какой-то беды, причем об истинном ее значении знают лишь Малкольм, его зять Флеммер и иже с ними. Я все верно говорю?
— Удивительно, но все так, — скривив пухлые губки, бросила Сандра.
— На самом деле это неудивительно, если знать, что произошло за этот месяц в частности и за два последних месяца в целом.
— И что же произошло?
— У вас настоящая грудь или резиновая?
Сандра порозовела.
— Меня такой мать родила.
— Сразу с силиконом?
— Мистер… как вас?.. Да, Мартенсон, все, что вы видите перед собой, дело рук природы, а не хирургов. И глаза у меня голубые, и волосы на самом деле золотистые. И ноги от рождения ровные. И грудь настоящая. И задница, и живот, и плечи мною заимствованы от матери и, чтобы совсем утешить ваше любопытство, сообщу, что за те двадцать два года, что живу на свете, до сих пор не повстречала мужчины, которому позволила бы задержаться в своей постели более чем на ночь.