— Расскажут им про нынешнюю жизнь, они и не поверят, — сказала Паня и повернула к Васе похорошевшее вдруг лицо, — про пьянство, воровство, худые болезни, про темноту и нищету. Эх, пожить бы с ними вместе, с этими людьми…
— А мы и поживем, Панюха! Сами не сможем поверить, что было, как сейчас.
Васино лицо стало вдруг задумчивым и строгим.
— И нас с тобой тогда знаешь как уважать будут! Ведь мы откроем людям дорогу в золотой век. За это нас, может быть, и через тысячу лет не забудут.
— Забудут или мет, бабушка надвое сказала. А доживем ли мы до той жизни, вот что хотелось бы знать…
Петя Кирюшкин требовательно глядел на Васю, как будто от него и впрямь зависело, доживут они или нет.
— Доживем! Я, может быть, не доживу или ты. Каждого из нас завтра могут застрелить, запороть нагайками, сгноить в тюрьме. Не это важно. Все вместе мы обязательно доживем. Люди доживут, а люди — это мы все вместе.
Они лежали на лесной полянке в густой высокой траве. Тяжелый шмель, охватив короткими лапками мохнатый шар красного клевера, деловито сосал сладкий сок; рыжий муравей карабкался по крепкому стеблю травы, и стебель в сравнении с ним казался бесконечно высоким; стрекозы метались над лугом, треща стеклянными крыльями, а над всем этим стояло спокойное и глубокое, как вечность, небо. Вася глядел в него и думал, что жизнь под таким небом должна быть мирной, прекрасной и мудрой. Должна быть и обязательно будет.
— Колька Масленый вчера устроил представление около «Марьиной рощи». Зойку Швабру изувечил, всю спину ей ножом исковырял. Потом на себе одежду порвал и завалился в канаву в чем мать родила. Еле выволокли его оттуда, — сообщил вдруг Гриша Иванов.
— Этот, как напьется, всегда чудит, — отозвался Петя Кирюшкин. — Колька Масленый известная фигура, да и Швабра ему под пару.
— Вот-вот… А сколько таких фигур у нас ходит за Нарвской? — В голосе Гриши зазвучали ехидные ноты. — Что же, и они в золотом веке будут жить?
— И они тоже!
Вася вскочил. Шмель на головке клевера и муравей на тонкой травинке сразу исчезли из поля его зрения. Петя Кирюшкин пришел на помощь другу. Он любил иногда поспорить с ним, раззадорить Васю, но, в общем, они стояли за одно.
— Зойка-то не всегда Шваброй была. Я ее девчонкой помню. Неплохая ведь девчонка росла. Да и Масленый тоже пьянчугой не родился. Была бы жизнь другая, и они бы такими не стали…
— Мы и за них боремся — за Зойку, за Масленого, — сказал Вася. — Если хочешь знать, не меньше, чем за себя самих. Петя прав, дай им человеческую жизнь, и они, может, лучше нас станут. Революция не только чистеньким нужна.