– Не только. Был представитель милиции. Почему вы спрашиваете?
Я видел ее напряжение. Что-то тут было не так.
– Вы его опознали?
– Я уже отвечала и даже расписалась в документах.
– У вас сохранилась опись вещей, найденных при обнаружении погибшего?
Она молча ушла в комнату и вернулась с конвертом. Передав его мне, она приняла ту же агрессивную позу.
В конверте лежала выписка из протокола изъятия:
"I. Бумажник из искусственной кожи черного цвета. Содержание:
– удостоверение МВД на имя Дениса Александровича Лиходеева, майора милиции, начальника уголовного розыска Центрального округа УВД;
– фотография ребенка (надпись смыта);
– четыре купюры достоинством в пятьдесят рублей.
2. Ключи от квартиры (связка шесть штук).
3. Пистолет ПМ с полной обоймой патронов, номер соответствует табельному оружию майора Лиходеева.
4. Перочинный нож с тремя лезвиями.
5. Размытая пачка сигарет «Жетан».
Одежда:
Серый пиджак в клетку (на подкладке бирка А-6215 от химической чистки).
Синие джинсы «Lee». Кроссовки белые с синим фирмы «Найк». Розовая рубашка".
Все, что я прочитал в реестре, было мне очень хорошо знакомо за исключением деталей.
– У вас на двери только один замок. Почему шесть ключей?
– От рабочего кабинета, сейфа, стола. Откуда мне знать?
– Вы получили все вещи по описи?
– Все получила.
– Я хочу взять у вас ключи. Мы проверим их на соответствие.
Она вырвала у меня бумагу и опять ушла в комнату. Через секунду в меня полетели ключи. Я едва успел их поймать, иначе они расквасили бы мне нос.
Ключи я убрал в карман.
– Что вам сказали патологоанатомы после вскрытия. Когда наступила смерть?
– Никто вскрытия не делал. Тут и без того все ясно. Падение в пропасть оставило от его лица и тела сплошное месиво.
На вешалке в передней висел тот самый клетчатый пиджак.
– Странно. Но одежда почти не пострадала.
Чуть ниже стояла обувь. Вот и те самые легендарные кроссовки. Я их поднял и осмотрел подошву. Сомнений не оставалось. Этих следов на моем участке больше, чем моих собственных. Там же стояли другие мужские ботинки, но они были размера на два больше, невооруженным взглядом видно.
– Может вы еще в моем белье покопаетесь? – это был крик отчаяния.
От неожиданности я выронил обувь из рук.
– В этих кроссовках его выловили?
– Убирайтесь вон! Все вы мне осточертели. Оставьте меня в покое.
– Держите себя в руках. Этим вы себя выдаете.
Не знаю, как эти слова сорвались с языка, но она растерялась. Я совершенно другое хотел сказать. Она замерла с открытым ртом. Воспользовавшись случаем, я задал свой последний вопрос.
– Где его похоронили?