Дарси читал несколько рецензий на ту пьесу, которую посмотрела Нина, и он попросил ее описать свои впечатления. В разных углах комнаты возобновились прерванные приходом Нины разговоры, но голоса Гордона Рэнсома слышно не было. Кто-то жаловался на неудачную партию в гольф, описывая промахи играющих довольно комично и вызывая смех собеседников. Ну конечно, это Джимми Роуз. Не только слух — все чувства Нины обострились. Она ясно чувствовала то, что Джимми не произносил вслух. Он был расстроен и разочарован своим поражением. Острота восприятия заставила Нину почувствовать себя сильной и жизнерадостной.
Краем глаза Дарси постоянно наблюдал за Ниной. На щеках ее горел румянец, пальцы все время беспокойно перехватывали бокал.
И тут, безо всякой связи с разговором, то самое воспоминание, которое посетило Дарси, когда ему представили Нину в прошлый раз, вернулось опять. Да, кто-то уже описывал ему обстоятельства смерти Ричарда Корта, но тогда Дарси не очень-то это интересовало. Сейчас он вдруг вспомнил, как это было. Эту историю рассказала ему одна женщина, которую он знал достаточно хорошо, на одном из обедов во время его деловой поездки в Лондон несколько месяцев назад.
Размышляя об этом, Дарси не прерывал беседы о театре.
— А вы видели последнюю пьесу Артура Миллера? — спрашивал Дарси, и Нина что-то отвечала, пребывая все в том же лихорадочном возбуждении. Через комнату им делал какие-то знаки Джимми Роуз, хотя ни Нина, ни Дарси его не замечали.
Зашел Тоби, старший сын Эндрю и Дженис. На нем была просторная роба с капюшоном и огромного размера ботинки. Волосы, коротко подстриженные сзади, спереди падали на лоб.
— Всем привет, — сказал Тоби, усаживаясь на низенький столик, стоящий посреди комнаты. Одной рукой он откинул со лба непослушную прядь, которая тут же вернулась на свое место. Нина с большим интересом отметила про себя раскованность мальчика, подумала, что когда она и его отец были в том же возрасте, они наверняка остолбенели бы от смущения, если бы им предложили войти в комнату, полную гостей, что, впрочем, и не было принято в те годы.
«Старею», — улыбнувшись про себя, подумала Нина.
— Ты сделал уроки, Тоби? — спросил Эндрю.
— Да, пап, все в порядке, — ответил мальчик, опять пытаясь поправить волосы.
— Я слышал, вы хорошо сыграли вчера, — вступил в разговор Дарси.
— Да, неплохо, — ответил Тоби, и они принялись обсуждать игру школьной футбольной команды. Нина ничего не могла сказать по этому поводу, она вообще не очень представляла себе, как следует разговаривать с двенадцатилетним собеседником. Тоби загораживал ее от Гордона, и пользуясь этим, Нина решилась наконец взглянуть на него. Она тут же встретилась взглядом с глазами Гордона. Нину мгновенно пронзило чувство волнующей нежности. Боже, она помнила каждую черточку, каждый штрих его лица и тела, и чувство это было настолько странным, что казалось совершенно нелепым ощущать его здесь, посреди обычной воскресной встречи друзей.