— Зато так мы себя лучше чувствуем, — пробормотала Эш, закрыв глаза.
Сморгнув непрошеные слезы, я присела на край стола, злясь на себя за эту слабость, ведь я не имела никакого морального права плакать сейчас. В отличие от них. Крепко сжав руки между коленей, пока мои пальцы не погрузились в мягкую плоть, я шумно выдохнула.
— Сейчас мы должны держаться вместе, — Продолжал Мэттью. — Все мы, потому что и так уже потеряли слишком много.
Повисло молчание, а потом…
— Я иду за Бет.
Все в комнате снова повернулись к Доусону. Ничего не изменилось в его лице. Ни одной эмоции. Ничего. А потом все начали говорить одновременно.
Среди этого хаоса прогремел голос Деймона. — Нет, Доусон — ни в коем случае.
— Это слишком опасно. — Ди вскочила с места, заламывая руки.
— Тебя схватят, а я этого не переживу во второй раз.
Лицо Доусона сохраняло отсутствующее выражение, словно слова друзей и членов семьи не имели для него никакого значения. — Я должен ее вернуть. Мне очень жаль.
У Эш был такой ошеломленный вид, словно ее только что ударили по лицу. Наверное, я выглядела так же. — Он безумец, — прошептала она. — Чокнутый безумец.
Доусон пожал плечами.
Мэттью наклонился вперед. — Доусон, я знаю, все мы знаем, что Бет очень много для тебя значит, но ты никак не можешь освободить ее. Пока мы не узнаем, с чем имеем дело.
В глазах Доусона вспыхнуло какое-то чувство и они приобрели оттенок зеленой листвы.
Гнев, поняла я. Первой эмоцией, которую я увидела у Доусона, был гнев.
— Я знаю, с чем имею дело. И еще я знаю, что они сейчас с ней делают.
Шагнув вперед, Деймон остановился перед братом, демонстрируя полную боевую готовность: ноги широко расставлены, руки снова скрещены на мускулистой груди. Стоя сейчас друг напротив друга они представляли поистине сюрреалистическую картину. Они были совсем одинаковыми, за исключением того, что у Доусона было более хрупкое телосложение и сильнее взлохмаченные волосы.
— Я не могу позволить тебе сделать это, — сказал Деймон, понизив голос так, что я едва его услышала. — Знаю, что ты не хочешь и слышать меня, но ни за что на свете этого не будет.
Доусон не сдвинулся с места. — Ты не заставишь меня изменить мнение. У тебя это никогда не получалось.
По крайней мере, они хоть начали разговаривать. Это уже хорошо, не так ли? Каким-то образом я знала, что, когда братья вот так спорили между собой, это, как ни странно, и успокаивало и огорчало одновременно. А ведь Деймон и Ди уже считали, что никогда не испытают этого снова.
Краем зрения я заметила, как Ди двинулась в их сторону, но Эндрю остановил ее, поймав за руку.