Ну, это-то я смог понять и без всякой трубы. Хотя кощунственно называть наше недоразумение подзорной трубой. Приложив к глазу сложенные трубкой ладони, сузив тем самым угол зрения, разглядишь не меньше.
– У них на парусах крестики какие-то, – протянула вдруг Роккуэль. – Я таких и не видела раньше ни разу.
Мы с Рианелем тревожно переглянулись.
– А какие именно крестики, Роккуэль? – спросил я.
– Вот такие, – ответила девушка и провела пальцем в воздухе две воображаемые линии, похожие на косой крест.
Мы с Рианелем переглянулись снова.
– Да вы сами посмотрите, – протянула она мне свою зрительную трубу.
«Работа Древних, – принимая ее, завистливо вздохнул я. – К тому же редкостная».
От обычных труба отличалась тем, что с одной стороны она расширялась так, что смотреть в нее можно сразу двумя глазами.
– Ганипурцы, – отчаянно надеясь, что мой голос не дрогнул, я передал трубу Брендосу. – Убедитесь сами.
Была слабая надежда на то, что я ошибся, но и она растаяла, когда Рианель, не отрываясь от трубы, изрек:
– Вы не ошиблись, капитан. И что хуже всего – один из них да-а-вний наш знакомец.
Я сразу понял, о чем идет речь. Однажды нам пришлось столкнуться с двумя ганипурскими пиратскими кораблями и даже сжечь один из них прямо в воздухе. От второго мы едва сбежали, но только потому, что Создатель в тот день был особенно к нам благосклонен. Встречались мы с этим ганипурцем и позже. Тогда нас спасло то, что мы вошли в пролив моря Мертвых, а он последовать вслед за нами не решился.
Узнали ли ганипурцы «Небесный странник»? В этом можно не сомневаться, слишком уж характерны очертания моего корабля, и спутать его с другим так же сложно, как найти девственницу в портовом борделе.
«Злой рок какой-то. В Ганипуре у меня единственный враг, и раз за разом мне приходится сталкиваться именно с ним, – подумал я, едва не сплюнув за борт от злости, и только присутствие на мостике дамы сдержало меня от этого поступка. – Но как они здесь оказались?»
Остров Ганипур расположен далеко на севере, в водах Сурового моря, и лететь с него до этих мест больше двух недель. Причем половина пути пройдет над безводными пустынями лигахов, где каждый колодец на счету; сами же лигахи славятся своим нетерпимым отношением к летучим кораблям. Пустынники поклоняются небу, страшась, что оно может на них упасть, и потому считают, что проплывающие над ними корабли расшатывают и без того хрупкое равновесие, сложившееся между небом и землей. Далее на юг пески заканчиваются, и сразу же, без всякого перехода, начинаются джунгли, принадлежащие уже Эгастеру.