Почти опустившись на дно, Татьяна застыла, слушая пение. Тембр серафиды пробивал толщу воды и даже, кажется, звучал по-другому, нежели на суше. Звук из плоского стал объемным, будто по кругу бассейна стояли мощные колонки, а сабвуферы дрожали в скрытой мощи, прокачивая низкие, бередящие ноты, которых ранее она не заметила. От них волосы вставали дыбом. Татьяна закрыла глаза, полностью отдаваясь звуку, растворяясь в нем без остатка, посылая вслед ушедшим всю свою любовь и благодарность. Знакомые звезды перекрестка так и стояли перед глазами — она узнала бы их из миллионов светил галактики. На том перекрестке не дует ветер, не пахнет нежной зеленью весенних рощ, и дороги, пересекающиеся на нем, хоть и зовут ее, да напрасно. Место, который человек находит в мире лишь раз или не находит никогда. Свое место.
Виски сжали безжизненные холодные пальцы. Сердце на миг остановилось, чтобы зачастить после. Что-то изменилось — нота в мелодии, тембр голоса или температура воды. Татьяна с изумлением открыла глаза и, стараясь не делать резких движений, поднялась на поверхность. Здесь заторопилась, схватила полотенце с шезлонга, накинула, босиком побежала в коридор. Навостривший уши Бим с лаем погнался следом. На пороге смотровой она остановилась, тяжело дыша.
Лазарет плыл в пустоте космоса, окруженный со всех сторон призрачной темнотой. И следа голубой планеты не было рядом с ним. Звезды слагались в знакомые сакральные соцветия и приветственно кололи лучами. Станция вернулась на место.
— Э, сколько я была под водой! — закричала Татьяна Викторовна и, смеясь, закружилась по смотровой. «Шесть минут по метрике Земли» — последовал ответ.
Она остановилась, недоумевая. Внутреннее ощущение времени было совсем другим. Да и не могла она пробыть под водой шесть минут без вреда для здоровья, если ее нынешний рекорд составлял всего три.
— Э, я просила тебя отсчитывать секунды моего подводного пребывания. Сколько было секунд?
Управляющий Разум замешкался. Ей показалось, или он ответил с неохотой:
«Сто семьдесят пять секунд по метрике Земли».
Татьяна Викторовна растерянно промокнула стекающую с волос по плечам воду, закуталась в полотенце, и собралась было сесть в любимое кресло, чтобы подумать над парадоксом времени, в котором только что приняла участие. Возможно ли, что Э ошибся с подсчетом? Или три минуты растянулись на шесть, из которых перемещение станции уничтожило три. Три минуты жизни!
Заголосил сигнал вызова. Такой громкий, что она подскочила от неожиданности. Не спрашивая ее согласия, Э вывел экран связи в смотровую.