— Хочешь сказать, что Этан никого не убивал?
— Ни единого человека. Никогда. Клянусь. Я надеюсь, ты не сказала Падме, что я был Этаном. Не сказала?
— Нет, — ответила Хейвен. — Но она догадывается о том, что Этан вернулся.
— Проклятье! Ты хотя бы представляешь, как трудно мне было скрывать от нее, кто я такой? Мне пришлось сконструировать совершенно другую прошлую жизнь! — Йейн сделал глубокий вдох, чтобы хоть немного совладать с собой. — Мы должны скрыться, прежде чем они все поймут. Теперь ты понимаешь, почему нам нельзя фотографироваться вместе? — спросил он, и Хейвен кивнула. — Хочешь спросить меня еще о чем-нибудь? Кто-нибудь еще что-то наврал тебе обо мне?
— Нет.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Кстати, а когда началась эта игра в девочку-сыщика? Что я сделал такого, что ты начала мне не доверять?
— В Риме ты солгал насчет телефона. Здесь — насчет ужина со своим адвокатом. И еще ты соврал про…
— Хорошо, — прервал ее Йейн более спокойно. — Это было вранье, признаю. Но это была ложь во спасение. С самыми благими намерениями.
— Ты знаешь, что говорят про благие намерения, — буркнула Хейвен.
— А ты понятия не имеешь, насколько это правда, — ответил Йейн, взяв последний помидор и изрубив его на мелкие кусочки.
— Йейн? — проговорила Хейвен, как только он разделался с помидором.
— Да?
— Прости. Меня занесло. У меня есть еще один вопрос.
— Да?
— Если ты ни в чем не виноват, почему ты все это скрывал от меня?
— Потому что люблю тебя, — просто сказал Йейн. — И всегда любил. Я люблю твою вспыльчивость. И твою ревность. Твою силу, твое упрямство. И я знаю, что ты любишь меня. А любовь порой делает людей немного сумасшедшими. Но это не будет продолжаться вечно… надеюсь.
— Но если нам действительно суждено быть вместе, разве все не должно быть проще? — спросила Хейвен. — Почему все так сложно?
Йейн переложил порезанные помидоры в сковороду и вытер руки кухонным полотенцем.
— Иди сюда, — скомандовал он, и когда Хейвен подошла к нему, он обнял ее и поцеловал в макушку. — Не жди, что я буду идеален. Сколько бы жизней я ни прожил, все равно я просто человек. Если я буду стараться играть в совершенство, я тебя только разочарую. Но я хочу, чтобы ты помнила: ты для меня важнее всего на свете. Я стараюсь оберегать тебя. Понимаешь?
Хейвен кивнула.
— Порой я действительно кое-что усложняю. Иногда я лгу во спасение. Но я прошу тебя не сомневаться во мне. Хорошо?
— Хорошо, — ответила Хейвен почти уверенно.
— И ты обещаешь больше никогда не приближаться к обществу «Уроборос»?
— Обещаю.
— Прекрасно. Как думаешь, чем мы могли бы заняться, пока готовится ужин?