— Ты вправду меня ждал? — спросила она.
— Посмотрим, смогу ли я тебе это доказать. — Йейн легонько толкнул Хейвен к спинке бархатного сиденья и снова поцеловал ее. Его руки гладили ее шелковое платье, но Хейвен не просила его перестать. Все ее тело пылало огнем, а когда рука Йейна легла на ее обнаженное бедро, ей показалось, что она сейчас лишится чувств от блаженства.
— Еще нет, — проговорила она вслух и удивилась — ведь ей показалось, что она об этом только подумала.
— Прости. — Йейн помог Хейвен сесть и поправить прическу. — Просто не сдержался. Знаешь, ждать девяносто лет — это очень долго.
— Слишком долго, — согласилась Хейвен и одернула платье, подол которого взлетел почти до талии. У нее больше не осталось сомнений. Йейн Морроу не очень походил на того Этана, которого она рисовала в детстве, но Хейвен твердо знала, что встретила мужчину из своих видений. Вот чего хотела Констанс. Теперь Хейвен осталось выяснить одно:
зачем.
Незадолго до парка на Вашингтон-сквер водитель Йейна остановил машину в начале мощеной дороги. Высокие кованые ворота перекрывали путь машинам и пешеходам в улочку длиной с квартал. За воротами стояли дома, казавшиеся особенно маленькими в сравнении с возвышавшимися за ними небоскребами. Это были коттеджи, поросшие плющом. Улочку освещали старомодные фонари, в заоконных ящиках цвели яркие цветы. Во всем этом было нечто очаровательно-антикварное. Словно из книги сказок вынули страничку с иллюстрацией. Табличка на ближайшем доме гласила: «ВАШИНГТОН-МЬЮС».
Хейвен вышла из машины и словно бы скользнула в прошлое. Все выглядело в точности как всегда. Помимо новенького сверкающего мотоскутера, стоявшего около одного из домов, никаких признаков двадцать первого века не было заметно.
— Мы дома, — сказал Йейн, взял Хейвен за руку и повел к маленькому белому коттеджу. На улице они были одни. Даже шум Пятой авеню звучал здесь приглушенно, и Хейвен слышала только стук собственных каблуков по мостовой.
Когда они подошли к красной двери, Хейвен остановилась и с волнением устремила взгляд на окна верхнего этажа. Они все так же были занавешены зелеными бархатными шторами. Она снова ощутила покалывание во всем теле. Именно этот дом она должна была разыскать.
Она обернулась к Йейну.
— Я здесь погибла, — сказала она.
— Мы оба здесь погибли, — напомнил ей Йейн, и его пальцы нежно прикоснулись к ее щеке.
— Что произошло?
Он покачал головой. То ли не помнил, то ли не хотел ей говорить.
— Теперь это твой дом?
— Я попросил отца купить его для меня в мой тринадцатый день рождения. Он решил, что я сошел с ума.