—
Прошу тебя! — негромко проговорила мать Хейвен. — Он
услышит!
— Мы находимся в пределах моей собственности, Мэй, — во весь голос заявила Имоджин. — И я говорю, что пожелаю.
— Не уходи пока, пожалуйста, — умоляюще проговорила Хейвен. Бью начал поспешно собирать свои вещи. — Мы ведь совсем не поработали, а завтра у Морган примерка.
— Ну, тогда, может быть, вечерком поработаем у меня? — Бью выпрямился и словно бы приклеил к лицу вежливую улыбку. — Миссис Снайвли. Миссис Мур, — проворковал он, открывая парадную дверь перед двумя женщинами.
Мать Хейвен шла за Имоджин, словно тень.
— О, здравствуй, Бью, — не скрывая смущения, пробормотала мать Хейвен. Ее натянутая улыбка была больше похожа на гримасу. — Тебе уже нужно уходить? А я собиралась приготовить ужин.
Имоджин свирепо зыркнула на дочь.
— Пусть мальчик уходит, Мэй. Нам нужно кое-что обсудить в семейном кругу.
— Спасибо большое за приглашение, мэм, — сказал Бью, умело сделав вид, будто не слышал слов старухи. — Но мне пора. Нужно отцу обед приготовить. В шесть часов тебя устроит, Хейвен?
— Конечно.
Хейвен беспомощно улыбнулась, страшась того, что сейчас будет.
Как только за Бью закрылась дверь, бабушка Хейвен повернулась к ней лицом.
— Хейвен, не будешь ли ты добра пройти ко мне в гостиную? Мэй, не оставишь ли ты нас наедине?
Ни первая, ни вторая фраза не были вопросами. Хейвен бросила взгляд на мать, которая замерла в нерешительности. Она словно бы гадала, не бой ли это, в который ей следует вступить. Но Хейвен прекрасно знала, что мать не бросится ей на помощь. Порой Мэй Мур замирала на несколько недель.
Хейвен и ее бабушка заняли обычные места в гостиной. Имоджин Снайвли уселась в вольтеровское кресло. Она вздернула нос и стала похожей на сурка, стоящего в дозоре. Хейвен села посередине слишком мягкого, на ее взгляд, дивана. На столике между ними стояла ваза с букетом полевых цветов, собранных Мэй Мур. Мало-помалу дурманящий аромат цветов стал обволакивать Хейвен.
— Ты полагаешь, что тебе стоит проводить время с этим мальчишкой, Декером, в твоем состоянии?
Хейвен фыркнула и покачала головой. Отчасти она была рада тому, что разговор коснулся знакомой темы.
— Он гей, Имоджин. А это не заразно. И потом: о каком
состоянииты говоришь? Ну, упала я в обморок. Подумаешь? Знаешь, я когда работаю, ничего не ем. Просто забываю про еду. А потом… Мало ли? Может, я беременна.
Имоджин прищурилась.
— Ты нездорова, Хейвен.
— Я себя прекрасно чувствую.
— Ты отлично понимаешь, что я не это имею в виду. Ты помнишь, что ты говорила во время обморока?