Утром Эдуарда развязали под обещание не буянить (а он и раньше не буянил), затем сводили на утренний моцион. Вначале была осуществлена экзекуция помывки под жёсткими холодными струями из большого шланга, почти брандспойта, потом запустили в обычный душ, и наконец проводили на завтрак.
«Я — в психушке, — осознал Громобоев и приуныл. — Значит, дело плохо!»
Еда в психиатрическом отделении была столь же скудной, убогой и невкусной, как и в любом другом военном лечебном учреждении, да впрочем, в невоенных больницах кормят не лучше, а скорее даже хуже.
Эдуард не стал объявлять голодовку, чего кочевряжиться-то, ведь чай не политический заключённый. Он мужественно съел жидкую не симпатичную на вид кашу-размазню, неприятную на запах, да и на вкус отвратительную. И если бы Громобоев предварительно тщательно не поперчил жижу, то в рот эта гадость не полезла бы ни за что. Соседи же по столу уплетали эту дрянь, с аппетитом, жадно чавкая и чмокая.
«Наверняка настоящие шизики, раз им нравится это есть», — смекнул Эдик.
Капитан мужественно запил кашицу жиденьким сладковатым чаем цвета детской мочи, а кусочек белого хлеба с маслом на завтрак явно был деликатесом.
В палату он вернуться не успел, услышал, как медсестра назвала его фамилию, и санитар повел на пост.
— Громобоев! Пациент Громобоев!
— Я здесь!
— Ну, что, особое приглашение нужно? По сто раз вызывать?
— Я сразу ответил, — огрызнулся Эдик. — Да я и не один пришёл, а с ангелом под ручку.
— Пошути мне ещё, — грубо одернул его хмурый санитар.
— А, ну, не пререкаться! Не то таблеток дам и укол сделаю, — пригрозила «цербер в юбке». — Тебе повезло, шеф лично хочет пообщаться, а он у нас добрячок, душа-человек. Веди себя с ним прилично, вежливо…
Необъемная в талии, огненно-рыжая, конопатая, некрасивая лицом медсестра, злобно зыркнула заплывшими щелочками глаз на Эдуарда и строгим голосом пригласила пациента на аудиенцию к начальнику отделения.
Капитан понуро поплелся вслед за ней по длинному выкрашенному в зелёный цвет коридору. Ничего хорошего от встречи с этим полковником он не ожидал, мало ли чего болтает санитарка о доброте шефа! Может быть, это с ней он мил, добр и обходителен, а вот в общении с пациентами окажется тираном, злодеем, садистом, хозяином современной «палаты номер шесть»!
Книги о нравах старых и современных психбольниц Эдик читал, да и фильмы видел. Проходя медкомиссии, Громобоев несколько раз сталкивался в жизни с психиатрами, после чего стал сомневаться в их полной адекватности. Конечно же, общение со своеобразным контингентом не может не накладывать отпечаток на психику здоровых людей. Видимо поэтому доктора, ежедневно вынужденные по долгу службы работать с душевнобольными, становятся с ними почти родственными душами. Как говорится: «с кем поведёшься, от того и забеременеешь», а в случае с психиатрами — от того и наберёшься! А тут не просто психиатр — главный психиатр! Да ещё и полковник…