— Ладно, — сдерживая трепет в голосе, сказал он. — Чего уж там… Ежели выдвигают, я согласный.
Перед отъездом Шилов поманил пальцем Гошку и, когда тот подошёл, нагнулся с седла, доверительно сказал вполголоса:
— Ты вот что, Полторанин. У тебя лошадей сколько? Шестнадцать? Будешь завтра гнать на стройку пятнадцать — одну оставь здесь. Которую получше. Пусть дед пользуется в хозяйстве — он у тебя хороший, славный дед. А мы эту лошадь спишем. По акту.
— Дак ведь как же?.. — опешил, ослабел от радости Гошка. — Лошадь-то вроде казённая… Государственная.
— Не беспокойся. Ты государству вон какую пользу принёс. Без тебя кони всё давно бы околели. Оставляй лошадь по праву.
— Спасибо…
Возвращались в самую жару. Тайга будто скисла, растяжелела и обвисла от палящих солнечных лучей, душным дурманом несло от прожаренных лесных полян, и даже сумрачные ельники не держали прохлады: воздух здесь был тяжёлый, густой, напитанный запахами расплавленной смолы.
Корытина совсем разморило, развезло. Грузное тело его колыхалось в седле, как студень, голова телепалась, да так, что уже дважды подвыпивший новоиспечённый начВОХР терял по дороге свою войлочную шляпу-ермолку.
У брода через Выдриху Шилов заставил его сойти с коня и побултыхать в воде лохматую голову. Потом освежившись и сам, будто мимоходом, невзначай, спросил:
— Слушайте, Корытин, я вот всё время ломаю себе голову: как это ловко вы управились с экскаватором в карьере? Ведь даже следователь не нашёл за что зацепиться. Как это вы ухитрились?
— А вы, значит, догадывались? — хохотнул довольный Корытин. — Очень просто сделал: взял в руки динамитную шашку, вставил шнур-запал и бросил со скалы вниз. Как гранату. Такие гранаты когда-то мастерили анненковцы. У меня опыт по этой части. Понимаете?
— Тьфу, дьявол! — изумился Шилов. — И впрямь до смешного просто!
— На простоте и живём, — подмигнул Корытин.
А ведь Евсей Корытин действовал не столько глупо, сколько нагло, откровенно подумал Шилов. Да, собственно говоря, и он, Шилов, умевший и любивший лавировать, знающий цепу житейским тонкостям, сейчас тоже поступает не лучшим образом. Но иначе нельзя, к сожалению… Приходится рисковать — некогда. Жизнь не даёт передышки.
Благодатная подходила пора. В мае-июне отхлестали ливневые дожди, а на июльскую макушку — теплынь, как по заказу. Отволглая земля пучилась травами, рожала-выплёскивала тугую соковитую зелень, наряжалась белорозовой пеной цветенья.
Небывалые травостои вымахали в логах — прямо по конскую холку, густые, как сапожная щётка. Без оселка и прокоса не пройдёшь: тупится литовка. Покосы делали всюду, даже на косогорах, на галечниках, где раньше лишь чахлая полынка кудрявилась, а нынче в пояс стеной вставало разнотравье.