— Ладно, старик. Сиди и сопи в свою дырку, — махнул рукой Гошка и отправился дальше.
А дальше запланирован был клуб. Конечно, с утра там показаться некому, разве что пацанва соберётся на утренний сеанс. Да и не в этом состояла цель: у Гошки имелся разговор к Стёпке-киномеханику, черемшанскому комсоргу.
У клуба, у длинной афишной доски Гошка остановился, стал разглядывать плакаты, разные карикатуры на капиталистов, фотографии под стеклом. Правда, поблизости никого не было, зато напротив, чуть нискосок через улицу, стоял дом с тюлевыми занавесками на окнах — там жила учительница Варвара Васильевна, которая когда-то называла его "несносным" и не однажды выставляла за дверь класса. А вдруг она глядит сейчас в окошко? Пускай полюбуется. (Только надо стать вполоборота, чтобы лицо видно. А то со спины не узнает).
Чудные были картинки на доске, занимательные. Особенно про наших лётчиков. Это надо же: целых двое суток держались в воздухе, на самый край земли махнули! Настоящие герои! Не зря им и премии небывалые выдали: по двадцать да по тридцать тысяч рублей.
Клубные двери распахнулись, и на крыльцо высыпали девчонки-старшеклассницы — целый выводок и все под медсестёр наряжены: в косынках с крестиками и с повязками на руках. Были у них ещё брезентовые сумки, тоже с красными крестиками (не у всех, правда), и трое санитарных носилок — зелёных, с крашеными палками. Девчонки загалдели, кинулись врассыпную по улице, а четверо набросились, как очумелые, на Гошку, пытаясь его свалить на подставленные носилки.
— Ну-ка полегче, шмакодявки! — заорал Гошка. — Вы чего ко мне пристали?
— Вы раненый, пострадавший, — запищала спасительница, и Гошка узнал одну из сопливых Грунькиных сестёр.
— Отстань говорю, Дунька! Я нахожусь при исполнении.
— Девочки! — крикнула с крыльца женщина, очевидно, врачиха. — Не трогайте товарища. Военные эвакуации не подлежат, я же говорила.
— Ну вот, дурёхи, слыхали приказ? — Гошка наконец-то отцепил Дунькину руку, оправил гимнастёрку. — Вы лучше вон туда бегите, к пожарному депо. Там сидит старик — его в самом деле спасать надо.
"Санитарки" мигом свернули носилки и рысью помчались к пожарному депо. Гошка крикнул вдогонку:
— Клизму ему поставьте. А то он животом мучается.
Завернув за угол, Гошка постучал в обитую жестью дверь, где была резиденция киномеханика. Открыл ему конопатый парнишка, из тех липучих юнцов, что вечно вертятся у клуба, перематывают ленты, развешивают афиши, а то и торчат в дверях заместо контролёров.
— Где Стёпка?
— Вы спрашиваете про Степана Игнатьевича? — прищурился конопатый, жадно разглядывая Гошкины зелёные петлицы. — Они в Заречье. Будут трассировать улицу.