Гошка растерянно оглянулся и вдруг увидел сзади, на прибрежном бугре, рядом с бараком управления, три смутных силуэта: отсюда, снизу, они вырисовывались на фоне неба, чуть оплавленные слабым лунным светом. Значит, вот кого увидел Корытин!
А внизу у среза плотины лихо пришвартовывалась моторка. Едва заглох мотор, как сразу же вспыхнула спичка и заискрился, затрещал жёлтый огонёк. Гошка, ничего не понимая, метнулся к фаре, щёлкнул выключателем и обомлел: в лодке стоял товарищ Шилов с горящим бикфордовым шнуром в руках!
Увидев Гошку, он обезумело вытаращил глаза и упал на колени, пытаясь сунуть шпур между полосатыми картонными ящиками.
Но в это время откуда-то сбоку гулко хлопнул выстрел.
В Черемше третьи сутки шёл обложной дождь…
А над Испанией с прежней летней щедростью ярилось солнце, обливая позолотой новенькие крылья "юнкерсов", идущих в пике на кварталы республиканской Барселоны; равнодушно поблёскивало на плексигласе горящего советского "чатоса", сквозь который было видно окровавленное мёртвое лицо пилота-добровольца из Калуги.
В Берлине подметали афишный мусор вокруг Олимпийского стадиона и подсчитывали валютную выручку, тщательно дезинфицируя отели, где проживали зарубежные спортсмены. Газеты вспухали новым приступом антисоветской злобы, пестрели дешёвыми комплиментами в адрес плосколицых "сынов богини Аматерасу", отбросив и забыв предупреждение кайзера "не иметь ничего общего с жёлтой и чёрной расами".
Готовился Антикоминтерновский пакт, готовился Нюрнбергский фашистский съезд-партайтаг, тот самый, на котором Адольф Гитлер, имея в виду нападение на Советский Союз, провозгласит, захлёбываясь в крике: "Мы готовы в любой момент! Я не потерплю!" А в одной из имперских канцелярий на Вильгельмштрассе готовилось личное дело на новоиспечённого обер-лейтенанта Ганса Крюгеля — инженера военно-строительного ведомства Тодта, специалиста по "русскому Востоку".."
В Москве было облачно, временами шёл дождь, температура в пределах нормы — двухмесячная жара завершилась осенним спадом. В Колонном зале заканчивался судебный процесс над троцкистскими лидерами, которые долгое время вредили и пакостили, прикрываясь лживыми покаяниями и фарисейскими заявлениями.
Начался очередной призыв в ряды РККА граждан 1914–1915 годов рождения, на крупных заводах проводились показательные учения дружин МПВО, газета "Правда" ввела постоянную рубрику: "Фашизм — это война".
А в Черемше держалась падера — разверзлись хляби небесные. Кержацкая щель дожёвывала постные госпожинки и встречала третий спас — нерукотворного образа. Но без обычного подъёма: в тяжкой хвори денно и нощно кряхтела уставница Степанида, беспрестанно шепча запёкшимися губами молитву-заговор "Марья иродовна, приходи ко мне вчера…"