Отбиваясь, я стояла на месте, лишь иногда делая короткий шаг здоровой ногой назад или в сторону, но уже через миг возвращаясь на прежние позиции. Чтобы зрители до последнего ни о чем не подозревали, я заранее пошла на маленькую хитрость — на протез сверху надела сапог, а чтобы он не болтался, набила тряпьем. Коршун туго-натуго перетянул ремни крепления поножи, так что стороннему наблюдателю оставалось лишь удивляться, почему это у меня одна нога казалась немного тоньше другой.
В двух шагах от нас сцепились «орел» и «ястреб». Смотреть на их бой было некогда — сквозь щель забрала я видела только своего противника. Но, судя по долетавшим иногда крикам толпы, дела там шли с переменным успехом.
Тодор вполне использовал свое преимущество — он то наскакивал, то отступал, то принимался ходить кругами, всякий раз осыпая меня ударами. Я еле успевала подставлять щит и обороняться. С каждым разом это становилось делать все труднее. Меч и щит наливались тяжестью. Я боялась не успеть за скачущим туда-сюда противником и в каждом замахе выкладывалась в полную силу. Все-таки он был крепче меня.
Зрители кричали и свистели, явно не слишком довольные моим поведением, но отдельные выкрики разобрать было нельзя. Сквозь шлем, да еще надвинутый на уши подшлемник, гул толпы доносился глухо. Закричи что-нибудь распорядитель — вряд ли услышала бы. Да и некогда было прислушиваться. Я только успевала подставлять щит под меч Тодора и пыталась ударить в ответ.
Пользуясь тем, что мне трудно бегать, рыцарь кружил рядом, как волк возле раненого зверя, то наскакивая, то отступая. Я берегла силы и удобную позицию, надеясь улучить момент для атаки. Моя беда состояла в том, что на войне было некогда учиться высокому искусству поединков. Отец меня натаскивал, но не так строго и тщательно, как учил бы сына, — знал, что женщине не к лицу самой выходить на турниры. За нее это должны делать мужчины. Кто же знал, что однажды мир перевернется и женщина станет защитницей? Во мне не имелось ни капли волчьей крови, но сейчас я почему-то ощущала себя волчицей, сражающейся за своего волка. За того, с кем будет тепло и уютно в логове, за того, кто может стать отцом моих детей…
Удар. Ответный выпад. Еще. Мечи высекли искры. От мощного рубящего удара щит задрожал. Попал по руке? Обошлось. Но плечо онемело. Эх… Вот тебе! Не нравится? Отскакиваешь? Думаешь, я забыла, где сама провела черту? А вот хрен тебе! Не поддамся! Есть только один мужчина, за которым я буду бегать. И это — не ты!
Зрители внезапно разразились такими дикими криками, что они не только проникли сквозь толстый слой защиты, но и заставили опустить оружие и оглянуться в поисках источника звука.