Я только покачала головой. Девчонки, что с них взять.
Нет, бывало, что и я мародерствовала. Особенно искала нижние рубашки — их легче было рвать на портянки. Украшения не брала — и не только потому, что не для чего. Просто была уверена, что убьют, и кому тогда все достанется? Однополчанам, которые станут делить мои вещи после похорон. Так пусть они сразу все возьмут, мне не жалко. Правда, болталось на дне вещмешка несколько колечек, но я почти все их продала, пока валялась у Яницы, — сразу после войны продукты были дорогими, и отдавать приходилось за бесценок, лишь бы обменять на хлеб и масло. Ну а потом, как стала жизнь немного налаживаться, пришлось начать копить на возвращение домой.
— Платье и у меня есть, — сказала я, доставая из мешка то самое, которое мне сшила знакомая портниха в Пустополе. Уже полгода как оно валялось в вещах, все не было повода надеть.
— Ух ты! — У сестренок загорелись глаза, когда изумрудно-зеленая юбка и широкие рукава с золотистым узорным лифом легли на постель, раскинувшись там каждой складочкой. — Красота-то какая! Это, наверное, принцессы платье было, да? Или княжны? Где достала? А почему только одно? Еще есть? Покажи!
Девчонки так и вертелись рядом, заглядывали в глаза, косились на мой тощий вещмешок, словно я оттуда, как из орешка, подаренного феей, могла извлечь еще два наряда лучше этого.
— Оно такое одно. — Я присела рядом, погладила дорогую ткань. Полгода хранила — и ни одного дня не носила.
— А откуда взяла?
— На заказ шили. Для меня.
— Это тебе жених подарил, да? — заглянула в глаза непосредственная Ланка.
— Ты чего? — Янка пихнула сестру локтем в бок. — Нет у нее никакого жениха! Был бы — сюда бы привезла, познакомила!
Я отвернулась, не желая показывать, как задели меня слова сестры.
— Не горюй! — Ланка подошла сзади, обняла за плечи. — Все будет хорошо! Ты в этом платье на праздник Середины Лета в город сходи. Сразу жениха найдешь! Даже с твоей ногой!
Ну, это уж они слишком! Я сгребла платье и запихнула его в сундук.
— Извините, девчонки, я устала. Спать хочу!
Сестры переглянулись и тихо выскользнули, на прощанье одарив жалостливыми взглядами. Может, и правда не хотели ничего дурного, но настроение все равно испортили.
Так началась моя новая жизнь на старом месте. Дел было много — война порушила хозяйство, хотя враги сюда и не приходили, но бои шли под самым Брылем, и пришлось отдать практически всю живность и все запасы для стоявшей рядом армии. А потом отбивались от мародеров. Кабы не богатые подарки, которые сделали двум моим вышедшим замуж сестрам их женихи, родителям и вовсе не удалось бы подняться. Отец-то и умер потому, что надорвался от всех этих трудов — не выдержало сердце. Теперь мать крутилась одна, и я искренне надеялась, что смогу быть полезной в мирных трудах.