Это — раз.
Второй эпизод произошел в тот же день, после обеда. Позвонила Наташа. Как обычно, жуя на ходу, предложила встретиться. О том, чтобы привести журналистку в находящуюся на осадном положении библиотеку, речи быть не могло, и Марина, отпросившись на пять минут, выскочила на Старый бульвар. У самого кафе «Радуга», где Наташа уминала очередную пиццу (Боже, куда в нее лезет? Беременная, что ли? — успела удивиться Марина), матово-черный «Лексус» пролетел в миллиметре от бедра Марины, обдав ее приглушенным ревом мощного мотора и облаком выхлопных газов. Подпрыгнув на «лежачем полицейском», «Лексус» с воем унесся вдаль, в сторону водонапорной башни, оставив Марину в остолбенении. Наташа тоже оцепенела от неожиданности, и крошки пиццы падали у нее изо рта.
Это — два.
Самое обидное, ничего умного или толкового Наташа не сообщила, вывалив кучу несвязанных между собой фактов: о команде «бомбил» (так, оказывается, называли нелегальных граффити-художников), которых разыскивали по просьбе комитета по благоустройству города за самовольное размещение рекламы; о паркуровцах, которые баловались квартирными кражами, ловко прыгая в форточки где-то на Богунии (этих, вроде бы, уже повязали); о страйкболистах, которые размалевали игровой символикой заброшенный завод за городом; и т.д., и т.п. В общем, все подряд и никакой системы. И зачем только Анжела привлекла эту соплюшку?..
Вернувшись в библиотеку, Марина выписала на свое имя три разных «Энциклопедии символов» — Бауэра, Королева и Бидерманна, последнего пришлось брать под честное слово из читального зала, закончила уборку в кабинете и отпросилась домой пораньше, сославшись на мигрень и приближающиеся месячные.
Фонари на Маликова горели через один и весьма тускло, а в темных подворотнях гоготали представители ночной фауны. Одна компашка, настроенная весьма агрессивно — мат-перемат, женские визги, звон бьющихся бутылок — двигалась прямо навстречу Марине. Она, конечно же, перешла на другую сторону улицы, но компашка разделилась на две, рассредоточившись по обеим сторонам дороги. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не стая велосипедистов, вынырнувшая с Польского бульвара и отвлекшая внимание гопоты на себя. Вдогонку велосипедистам полетели пивные бутылки, а Марина тем временем вскочила в родной подъезд, захлопнула тяжелую бронированную дверь и долго хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Ее трясло так, что она не могла даже подняться по лестнице.
Это — три.
Вняв предостережению судьбы, Марина решила из дома больше не выходить, по е-мейлу перенесла встречу с Анжелой, выпила феназепам и легла спать.