Где-то к шести стали подтягиваться остальные любители черной и белой магии. Первой появилась запыхавшаяся Марина (ну да, вспомнила Ника, геммомантика!), поздоровалась сквозь зубы и побежала шептаться с Анжелой. Следом — две дамы бальзаковского возраста, с дорогой бижутерией на дрябловатых шеях. Эти прямо в шубах — и плевать, что весна! — прошли в комнату, по-хозяйски расположились в креслах и принялись сплетничать о некоем Киселевиче, редкостном мерзавце и негодяе. Нику они демонстративно игнорировали. Как-то очень незаметно проскользнула девочка-подросток, то ли эмо, то ли готка, забилась в уголок и оттуда испуганно на всех таращилась огромными, подведенными черным глазищами.
Пришла и даже поздоровалась с ней лично, к легкому удивлению Ники, Илона — та моделька, с которой они познакомились на брифинге автоквеста. Все-таки Житомир — город маленький… Илона сразу примкнула к светским львицам, оттачивая коготки и зубки в легкой непринужденной беседе о способах кастрации подонка Киселевича.
Наташа Зинченко притащилась с пакетом эклеров и большой папкой под мышкой. Ника собиралась поговорить с журналисткой наедине (тем более, что Наташу она уже видела по телевизору, именно Зинченко делала репортаж о самоубийстве Чаплыгина), но тут Анжела хлопнула в ладоши, и семь женщин — хозяйка, две светские львицы, Марина, девочка-эмо, Илона и Наташа — под чутким руководством Анжелы и восхищенным взглядом Ники на удивление быстро, четко и организованно передвинули в центр комнаты круглый стол, накрыли его пестрой скатертью, расставили свечи, принесли стулья из другой комнаты и расселись — каждая на свое место — согласно отработанному ритуалу.
Анжела, Марина, обе дамы в мехах, хозяйка квартиры и Илона выложили перед собой на стол по камешку — обычный янтарный кругляш, кристалл кварца, черный с золотинками кусок пирита, пластинку розового гранита, мутный обломок слюды и очень красивый, бледно-голубой камень, который Ника опознать не смогла. Наташа выставила пакет с эклерами, а папку сжала под мышкой. Девочка-эмо скрестила руки на столе, как примерная школьница, левую поверх правой. На запястье у нее был дешевый железный браслет с рунами, а глаза под длинной челкой (на какой-то миг она посмотрела прямо на Нику, и тут же отвела взгляд) косили к переносице.
— Итак, — произнесла Анжела глубоким грудным голосом джазовой певицы. — Дорогие дамы! Мы собрались здесь сегодня для того, чтобы я могла сообщить вам пренеприятное известие.
Совершенно мимо воли Ника прыснула в кулак. Львицы одарили ее злобными взглядами, за которым обычно следует шипение и выпускание когтей — Нике даже показалось, что мех на их шубках встал дыбом; Наташа лишь глупо хлопнула ресницами, Марина и Маргарита Петровна едва заметно улыбнулись краешками губ, а эмо никак не отреагировала. Или правильнее будет сказать — не отреагировало, задумалась Ника.