Он не стал распространяться дальше, поймав на себе строгий взгляд начальника. Труханов не любил, когда кто — то даже из лучших побуждений, пытался вторгнуться в его личную жизнь.
Сам Евгений озноб ощущал уже всем телом, попутно мечтая поскорее упасть в тёплую постель и по возможности распасться на молекулы. Он прилагал титанические усилия, чтобы выглядеть степенным и не ускорить шаг в сторону прогретой оперативной машины.
И морозоустойчивая корреспондентка с микрофоном шустро преградила ему дорогу.
— Центральное телевидение, программа «Чрезвычайное происшествие». Что вы можете сказать зрителям нашей программы? — отчеканила она в микрофон и тут же сунула его под нос Труханову.
— Все вопросы нашей Пресс — службе, — в тон корреспондентке произнёс Труханов и отодвинул микрофон в сторону Алексея.
Надо же было сделать парню хоть что — то приятное и поднять ему настроение. Праздник ведь! А тут наклёвывалась какая — никакая веселуха.
Кинооператор тут же взял крупным планом бледное, осунувшееся на холоде лицо Алексея с красными от мороза, лопоухими ушами, которым тоже надо было отдать должное, ведь по ним сохло не мало девок.
Алексей мгновенно сделал умный вид.
— Только ты не слишком распространяйся, — всё же предупредил Евгений Зеленина, зная, что тот и сам найдёт и другую, более приятную тему для разговора и повод для общения с этой до неприличия энергичной девицей.
Вечер начинался паршиво. В нём было что — то неправильное.
Непогода лишь усиливала, мучившие Ларису в последнее время, чувства смятения и тревоги. И заставляла её нервно поглядывать в окно, выходящее на ту часть двора по которой, возвращаясь домой, через арку должен был проехать Вадим. Но его всё ещё не было.
Напрасно пытаясь сосредоточиться хоть на чём — то, лишь бы унять тупую душевную боль и отогнать от себя, ранящие сердце, сомнения и давно усвоив, что одиночество и безделье порождают всевозможные беспричинные страхи, она бусинку за бусинкой нанизывала на нитку, изобретая из них очередной гламурный браслет на свою руку. Очередной из не малой коллекции, которую она собрала за свою недолгую супружескую жизнь с Вадимом, которую точнее было бы назвать сплошной душевной пыткой.
— Ой! — Уколов палец, Лариса сощурилась от внезапной боли.
Из ранки вытянулась алая капля крови и Лариса инстинктивно слизала её с пальца.
— Плохая примета! — У неё нестерпимо заныло сердце. — Опять Вадим ей изменяет! И сейчас он у Маринки! Эта старая стерва хоть и напоминает собой облезлую кошку, которую доедают блохи, но всё же обладает каким — то шармом, перед которым мужики бессильны!