«Осень не настала — не увянет сад.
Дать пощаду им — Ултана известят:
Если окаянный этот пес Ултан
Будет знать, что я вернулся жив-здоров,
Он убьет меня иль заточит в зиндан,
Угнетатель подлый, самозванный хан!..»
Будучи столь сильным гневом обуян,
Перебить решил он встречный караван.
Бросившись на них с намереньем таким,
На душу тяжелый грех берет Хаким.
Караванным слугам было невдомек, —
Кто б его узнать в таком обличьи мог?
Если для несчастья наступает срок,
Сколько слов пустых наговоришь невпрок!
Видя, что конец их смертный недалек,
Потеряв рассудок и не чуя ног,
С воплем — кто куда — бросаются они,
Под обрыв крутой спасаются они.
Но крутой овраг Хакиму нипочем, —
Он их достает и там своим мечом.
Что несчастным делать с грозным силачом?
Всех переловил, убил под кручей он,
Трупы навалил огромной кучей он,—
Столь ужасным гневом был он ослеплен!..
Едет дальше грозный сокол, бек Хаким,
Едет на Чибаре он путем своим.
Ночь темна, а день затмила пыль, как дым.
Байчибар бежит по тропочкам крутым,
Видит перед собой летовку Байчибар.
Весело заржав, он удила грызет, —
Несомненно местность эту узнает:
Видимо, на этих пастбищах гулял…
Слышат Байчибара голос табуны —
Ржанием его они возбуждены, —
Сбились кони в кучи и ответно ржут,
Голос Байчибара, видно, узнают,—
Весть ему из рощ укромных подают.
Дом батыра цел, благоустроен будь! —
Хан конгратский держит на Чибаре путь.
Сивая кобыла, Байчибара мать,
Сына голос разве может не узнать?
Пленником ему пришлось, бедняжке, стать!
Как не поспешить ей сына повидать!
Только о Чибаре вспомнила она,
И от своего отбилась табуна —
В сторону дороги Сивая бежит.
А за ней слуга из табуна спешит,
«Курухайт! Курхайт!» — тревожно он кричит
Выбился из сил — беспомощный стоит, —
Видит, что кобылу он не возвратит…
Ржанье кобылицы услыхал Хаким —
Сивая пришла и стала перед ним.
Думает Хаким: «Хотя и тварь она.
Все же материнских чувств не лишена!»
Вздох тяжелой боли грудь его потряс —
Жарким ливнем слезы хлынули из глаз.
И сказал Хаким, душою сокрушась,
Своему Чибару слово он сказал:
— Добрая моя лошадка, Байчибар,
Преданный мой спутник, резвый мой тулпар,
Радость мне твою ужели не понять,
Но не в силах зависть я к тебе унять:
Сразу встретил ты свою старушку-мать!
Боль мою, Чибар, обязан ты понять, —
К дому моему помчать меня скорей,
И, как ты, я встречусь с матерью своей!.. —
Сына увидав, счастливая теперь,
Ржет еще зычнее Сивая теперь.
И семь раз Чибара обежав кругом,
Вся дрожа от счастья, стала пред сынком.
Жаль, что не был ты при зрелище таком!
Чудо пред Хакимом совершилось вдруг, —
Вымя у кобылы размягчилось вдруг,